Майкл Мэнсон - Конан и грот Дайомы

Пожалуй, кроме людей, подумал Конан, разглядывая две шеренги воинов, выстроившихся поперек лестницы, у самого балкона. Тускло блестели медные панцири и кольчуги, плащи из волчьих шкур топорщились на широких плечах, рыжие нечесаные бороды струились по доспехам, круглые щиты с бронзовой оковкой крест-накрест прикрывали левое плечо, в прорезях глухих шлемов сверкали глаза, чуть заметно раскачивались на ремнях мечи и секиры, наконечники копий отливали стальной синевой. Но копейные древки, стиснутые в руках ваниров, упирались в камень, а острия глядели вверх, в небо.

Конан пересчитал их и ухмыльнулся. Все пятьдесят тут, не надо никого разыскивать и ловить в башнях и на стенах! Все пятьдесят тут, и с ними Сигворд, о коем толковал владетель Рагнаради! Третий из вождей дружины Гор-Небсехта... Вот он, этот Сигворд - перед строем, без шлема, с огненными космами, с налитыми кровью глазами... Прах и пепел! Выглядит так, будто жизнь готов отдать за своего колдуна!

Подтолкнув в спину Идрайна, Конан двинулся вперед, к лестнице. Они пересекли двор, но уже в обратном порядке - Конан шел впереди, а голем следовал за ним, с тяжелой секирой на плече. Их шаги будили гулкое эхо во дворе-колодце.

У ступеней киммериец остановился и задрал голову вверх. Ваниры перегораживали лестницу сплошной стеной щитов, и было непонятно, то ли они собираются драться, то ли выстроены для некой торжественной встречи, за которой последуют переговоры. Не перетрусил ли колдун? - промелькнуло у Конана в голове. Затем ему припомнились предостережения Дайомы - она говорила, что у стигийца есть талисман, подобный ее всевидящему зеркалу. Если так, Гор-Небсехту уже известно о резне, учиненной в усадьбе Эйрима... Быть может, это устрашило его?

Нет, сказал себе Конан, нет; стигийские маги никогда не отличались наивностью и трусостью, а значит, битва неизбежна. Не для нее ли колдун собрал воинов у входа в свои чертоги? Чего тогда они ждут?

Он еще раздумывал об этом, когда сверху раздался хриплый голос Сигворда.

- Ты - киммериец? - произнес ванир, сжимая и разжимая кулаки, словно ему не терпелось вцепиться в горло Конана.

- Кром! Я вырежу печень тому, кто стал бы утверждать обратное!

- Ты - киммериец, который гостил у Эйрима три дня назад? - уточнил Сигворд.

Конан кивнул, ожидая продолжения. Ваниры, стиснув оружие, стояли неподвижно, забрала и нащечники шлемов не позволяли разглядеть их лиц. Знают ли они о том, что воины Торкола и Фингаста вместо плавания к южному острову отправились на Серые Равнины? В полном составе, со своими предводителями... Сказал ли им об этом колдун?

Слова Сигворда разрешили сомнения киммерийца.

- Ты убил Торкола и Фингаста? И их людей?

- Я разделался с Фингастом, - взгляд Конана уперся в медленно багровевшее лицо ванира. - С Торколом покончил Эйрим. Вырезал ему ворона и сказал, что убийца отца и братьев не достоин иной смерти.

Вырезание "ворона" являлось особым способом ванирской казни побежденному врагу подсекали ребра на боках и спине, а потом разводили их в стороны на манер птичьих крыльев. Если полученные в бою раны не были смертельными, казнимый мог прожить довольно долго - такое время, за которое победитель успевал выпить два кувшина с вином. Эйрим, оглушив Торкола ударом по голове, проделал всю работу тщательно и затем пил свое вино не торопясь, разглядывая отцеубийцу, стонавшего и метавшегося на полу.

Вряд ли Сигворд был посвящен в эти подробности, но он отлично знал, что такое "вырезать ворона", ибо на своем веку сотворил немало подобных деяний. Лицо его потемнело.

- Хотел бы я сделать то же самое с тобой, вонючий червь! - прохрипел ванир. - Жаль, владыка наш не дозволяет! - Он махнул воинам, и строй их расступился, образовав проход.

- Ты не будешь сражаться? - спросил Конан. - Странно, клянусь Кромом! Я еще не встречал ванира, который отказался бы от драки.

Тут ухо его уловило прохладное дуновение воздуха, а за ним - тихий шепот Идрайна: "Не верь, господин! Они что-то замышляют!" Конан раздраженно передернул плечами; он не нуждался в советах серокожего.

Сигворд, широко расставив ноги и заложив ладони за пояс, с ненавистью глядел на киммерийца.

- Я же сказал - владыка наш не дозволяет! - рявкнул он. - Повелитель сам расправится с тобой! А мы... Мы понадобимся, чтоб прибрать в покоях... Дабы господин не замарал рук!

Прибрать в покоях! Слишком самоуверен этот ванир, рыжая крыса!

Усмехнувшись, Конан кивнул голему и начал подниматься по ступеням. Идрайн шел позади, справа от него, и бубнил: "Не верь, господин, не верь..." Секира в его руках хищно подрагивала.