Виктор Федоров - Метагалактика 1993 № 3

Тот же хаос — все столы сдвинуты в одну большую кучу, стулья-в беспорядке разбросаны по углам; разбитые тарелки, фужеры, валяющиеся на полу ножи, вилки, подносы..

«Все это чертовски напоминает павильон фильма о ядерной зиме», — Стенли подошел к стойке бармена, обнаружил большой ассортимент холодных закусок.

Запивая сэндвичи старым пивом, газетчик включил рядом стоящий видеомагнитофон. Пронзительный женский кряк — экран высветил перекошенное от ужаса лицо девушки… но в то же время на улице раздался мощный взрыв, красным заревом осветивший кафе, Стенли в три прыжка преодолел расстояние от стойки до окна. Внизу, охваченный пламенем, стоял перекореженный «понтиак»!

Стало душно; мышеловка захлопнулась, но в чьих он теперь руках? Суждено ли ему живым выпутаться из этой истории? Что, в конце концов, стряслось в этом трижды клятом отеле?

Эти и масса других вопросов со всей неразрешимостью мысленно встали перед неудачником…

И тут Стенли очень отчетливо увидел, как внизу появилась странная процессия: два человека, одетые во все черное несли огромный гроб, а за ними не торопясь шествовали люди в белых саванах, высоко держа над собой яркие факела. Выйдя из парадной двери, она размеренным шагом приблизилась к пылающему автомобилю. Двое в черном кинули свою страшную ношу в огонь, в тот же миг гроб вспыхнул.

Непонятная дрожь, непонятное чувство страха вкралось в душу, сознание, все члены Стенли Брайджерса. Он не мог бороться с ужасом, охватившим его. И в то же время еще более непонятное чувство экстаза, похожее на сумасшествие: при мысли, что он, простой смертный, возможно находился на грани неведомого «того» мира — постигает неизвестные еще тайны природы и бытия.

Сзади раздалось нечеловеческое рычание. Журналист, как робот, молниеносно развернулся — на экране видео отвратительное чудовище выламывало двери и шло напролом по коридорам лабиринтоподобного здания.

Стенли так же быстро вернулся в прежнее положение и устремил взгляд на кошмарную церемонию. Горящий гроб начал трескаться, и из показавшихся дымящихся щелей стали вырываться наружу черные опаленные твари с крысиными мордами, очень напоминающие своим видом летучих мышей.

Журналист отпрянул от окна — одна из этих безобразных тварей неслась прямо на него. Высадив стекло, уродливое создание заметалось по помещению с пронзительными криками, напоминающими детский плач. Сознание у Стенли помутилось, он щипал себя, мотал головой — не сошел ли он с ума? Держа крысу на прицеле, он лихорадочно отступал к двери. Но та, сбив перепончатыми крыльями пару светильников, неожиданно уселась на видеомагнитофон и застыла в орлиной позе, показывая маленькие клыки.

Внимание Брайджерса было приковано непостижимой волей к экрану телевизора. Если раньше триллер вызывал улыбку, то сейчас Брайджерс переживал всю страсть, обрушенную режиссером на голову зрителя. Каждый кадр фильма ужасов казался Брайджерсу зловещей запечатленной правдой.

Вот чудовище взломало еще один засов и идет, разрушая все на пути, по длинному коридору к двери с рифленым стеклом.

Стенли затрясло от страха, что-то внутри говорило ему, что чудовище идет сюда, в кафе! Испарина выступила на лбу журналиста — чудовище приблизилось к рифленому стеклу, зарычало тигриным рыком и ударило сверху вниз.

В то же мгновение сзади раздался режущий слух треск вынесенной напрочь двери. Стенли Брайджерс отскочил к окну, развернулся, держа наготове револьвер, но чуть не выронил его — да, монстр шел сюда, в кафе, словно сойдя с экрана видео! Если собрать всех гадов, которые ползают, летают, бегают по земле, взять все их уродливые черты и синтезировать в одном существе, то получится менее устрашающее чудовище, чем то, которое предстало перед полуобезумевшим журналистом. Хватая перевернутые столы и стулья, оно с яростью разбивало их о стену, неумолимо приближаясь к цели.

Крыса сорвалась со своего места и с леденящим душу писком сделала попытку выбить револьвер из рук Стенли, но тот судорожно увернулся и выстрелил. Крыса рухнула замертво, Стенли продолжал стрелять, но уже по монстру. Чудовище после второго ранения повалилось на спину, раздавив своим весом стол, забилось в судорогах. Все его конвульсии крупным планом показывались на экране телевизора. Брайджерс выстрелил и по экрану. Взрыв заставил вылететь оставшиеся стекла в окнах. Вспышка была настолько яркой, что Стенли с минуту бродил словно в потемках, полностью ослепленный.