Уильям Кейт - Восстание

Ему доводилось слышать об этом, но лишь на уровне передаваемых шёпотом слухов, мрачных и неясных, часто безосновательных и пустых. Называлось это всё «перезапись». Когда-то военные пользовались данной технологией, чтобы вносить изменения и дополнения в сведения, уже заложенные в их ОЗУ. В отличие от органического мозга его внутричерепное оперативное запоминающее устройство не было столь разборчиво и могло принять всё, что для него приготовят. Цель того, что с ним делают, это исказить восприятие реальности, уничтожить барьеры сознания, отделяющие правду от лжи. Если процесс «перезаписи» затянется, то он либо забудет всё и воспримет их память, либо окончательно и бесповоротно спятит. Безрадостная перспектива…

Дэв чувствовал, что уже сейчас с памятью не всё в порядке. Он помнил, как его доставили сюда, на некую военную базу неподалеку от Библа, как ему казалось. Он помнил, что сразу же после возвращения в Винчестер, его вытащили из страйдера и одели на голову какое-то устройство, напоминающее коммус, и подключили его ко всем трём разъемам.

После этого всё и началось: реальность путалась, смещалась… Дьявольское приспособление, закрепленное на затылке, они называли «канринин», что, как он знал, означает «контролёр». Оно применялось для того, чтобы, действуя через цефлинк, подавить его волю, сделать уступчивым, податливым, согласным со всем тем, что внушат тюремщики, неспособным ни говорить, ни действовать, ни думать по-своему. Дальше Дэв помнил лишь отдельные фрагменты: посадка в вагон в Винчестере… пробел… поездка в каком-то транспорте и, наконец, вот эта камера.

Затем начались допросы.

К несчастью, он помнил их также фрагментарно. Они делали с ним что-то, что дознаватель бодро называл «обработка». Дэв не знал, чему он обязан провалами в памяти – то ли своим мучителям, пытающимся каким-то образом исказить его ощущение времени и реальности, то ли защитной реакции мозга, отключающего сознание в минуты опасности.

Но и то, что сохранилось в памяти, до сих пор вызывало дрожь и желание спрятаться. Он помнил, что лежал обнажённый на каком-то столе со связанными руками и ногами. Помнил блеск скальпелей, пронзительный режущий звук какого-то инструмента, напоминающего паяльную лампу. Помнил, что кричал, кричал, кричал до тех пор, пока не посадил горло и мог только хрипеть. Он помнил, что пытался «вырубиться», забыться, но поток энергии, струящийся через разъёмы в мозг, не позволял этого.

В конце концов, они отступили, позволив ему провалиться в забытье, а потом очнуться в камере, дрожа в холодном поту, с памятью боли, которая была страшнее самой боли. Он лежал неподвижно, боясь взглянуть на своё тело, боясь того, что может увидеть, но потом все же набрался смелости и опустил глаза, осматривая руки, ноги, пальцы, гениталии. Провел дрожащей рукой по лицу, коснулся ушей, носа, языка, губ…

Всё на месте. Волнение улеглось, страх отступил, укрывшись где-то в глубине сознания, готовый в любой момент снова наброситься на него. Дэв хотел встать, но почувствовал, что такое усилие пока ему недоступно.

Итак, это был сон. Но какой реальный!

Что же случилось? Было ли всё, что он видел, искусственно вложено в его память? Было ли всё, что он испытал, рождено некоей компьютерной системой, подобной той, что манипулирует ВИР-драмами? Или же он пережил действительные страдания какого-то безвестного бедняги, чьи воспоминания были «закачаны» ему с определенной целью?

Во время одного из сеансов он вдруг обнаружил, что душа его парит под потолком лаборатории, взирая на корчащееся под скальпелями мучителей собственное тело, и решил, что наконец-то полностью потерял рассудок. Однако через какое-то время снова проснулся в камере, целый и невредимый, смутно припоминая, кто он такой и что делал раньше… до того, как…

Насколько Дэв мог судить, было три или четыре сеанса «обработки». Потом… потом снова Танис. При мысли об этом его снова затрясло и чуть не вырвало. Так откуда эти образы? Кое-что в расположении приборной панели и подаче информации на экран дисплея казалось ему незнакомым, напоминая одну из имперских моделей страйдера, «Танто» или, может быть, «Тачи». Дэв никогда не управлял имперским страйдером, а потому и все эти жуткие образы-воспоминания должны были придти из памяти японской машины.

Или всё же из «Призрака»? Он никак не мог вспомнить. Картины разрушения города и уничтожения людей постоянно сменялись, прерываясь вопросами и репликами истязателей.