Агоп Мелконян - Самый красивый мужчина

Агоп МЕЛКОНЯН

(Болгария)

САМЫЙ КРАСИВЫЙ МУЖЧИНА

(с) Перевел с болгарского Евгений В. Харитонов

- Этот ресторан всегда открыт, - сказал Рэм. - Его владелец считает - и в этом я не могу с ним не согласиться, - что измученная дорогой душа нуждается в хорошей отдушине... - Однако опаздывает твой дружок. - Луиза заметно нервничала, то и дело поглядывая на часы. - До отлета всего час остался. - Придет, вот увидишь. - Рэм сделал большой глоток. - Он тебе не кабы что, он - джентльмен. Скажу даже больше: это единственный джентльмен из всех, кого я когда-либо знал. Стены зала отражали умиротворяющую мелодию, сплетающуюся с причудливой игрой цветов и объемных пластических фигур, сотканных из света. Да и сам ресторан был подобен сверкающему аттракциону, озаряя многоцветными огнями величественную в своей мрачности пустыню. И казалось, что это затерянное в оранжевых песках одинокое здание своей праздничной беспечностью бросает вызов такой бездонной, такой зовуще-липкой всепоглощающей ночи. В это время здесь бывало особенно людно. Мужчины собирались шумными компаниями, чтобы как следует "оттянуться", - потрепаться о том о сем, поделиться свежими байками о далеких землях и немыслимых в их реальности женщинах, прежде чем под утро расползтись по паутине подземных артерий в тесные кубообразные комнатушки без окон, которые, однако, по старинке именовали гордым словом "дом". А следующим вечером все повторялось: механики, навигаторы, инструкторы шумной, возбужденно-потной гурьбой вваливались в никогда не закрывающийся ресторанчик, спеша занять лучшие места у стойки бара, и их натруженные тела с блаженством падали в объятия музыкально-огненной мешанины. Ибо так повелось когда-то, и так будет всегда... - А ты хорошо его знаешь? - впервые за все время произнесла Стелла. Природная застенчивость прозвучала и в голосе. Да и по всему было видно, что она не слишком уверено чувствует себя в этом месте. Хрупкая, чувственная, с глазами, подобными прозрачным овалам спелого винограда, она казалась чем-то нереальным, почти чужеродным в этом жестком мире, словно бы слепленная из снов одиноких мужчин. - Бог мой, да с самого детства! - вскричал Рэм. - Мы вместе выросли и никогда не разлучались. Этот парень - мой лучший друг, вот! - Значит, он обещал прийти? - густой румянец окрасил щеки Стеллы. - Времени еще достаточно, а он никогда не опаздывает. Запомни, детка, ни- ког-да! Нет такой стихии, которая могла бы его задержать. - И все же я чувствую себя... как-то неловко... Не знаю... может, это потому, что не вполне уверена в правильности всего этого... Не знаю, зачем я согласилась, ради чего?.. - Ну, не волнуйся ты так. Я ему все популярно изложил: что, типа, летим оттянуться на Ганимед, и что с Луизой будет подруга... Так что будь спокойна - он в курсе. А вчетвером мы чудненько проведем время. С моим приятелем, Стелла, никогда не соскучишься - он такой парень!.. Отныне и навсегда забудешь самое понятие "одиночество", уж поверь мне! - Ты говорил, что он тоже из космической разведки? - Луиза всегда считала эту профессию высшей ступенью в социальной иерархии. - Да, уж тридцать годков, как работаем в связке. - И так уж ни разу не опаздывал? - недоверчиво спросила Стелла и тут же смущенно опустила глаза, будто устыдившись своего вопроса. - Ни разу! И вообще, он невероятно точен во всем: в действиях, в мыслях, в решениях. Да это практически сверхчеловек! Поверь, такого мужика ты еще никогда не встречала, это я тебе говорю! Музыка стихла и бар снова наполнился многоголосым гомоном. Мужчины все пребывали и пребывали, пока не оккупировали почти все пространство ресторана, так что хрупких девушек в этой сутолке едва не задавили. - Слыхала когда-нибудь о Стреле-300? - спросил Рэм, когда толчея, наконец, слегка рассосалась. - Нет. - Красивая планета. Единственные ее обитатели - еумолии. - Кто-кто? - Еумолия Тератос - так называют их ученые. Ну, это... что-то вроде нашей орхидеи... Только размером побольше - вот с этот ресторан, а бывают и еще крупнее. Очень красивые эти... орхидеи, вот только хищники... Плотоядные. Чуть замешкаешься, а они свои стебелечки к тебе уж тянут. Да так скоренько - глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в объятиях такого цветочка. Да только упаси Бог тебя от такой любви. Объятия смерти, это уж точно... - Бр-р, какой ужас. - Стелла зябко поежилась. - Вот-вот. М-да... Я тогда делал снимки и так увлекся, что, видимо, утратил всякую бдительность... Во всяком случае, я не сразу осознал опасность, когда вдруг почувствовал это едва ощутимое, почти нежное прикосновение.