Виктор Меньшов - Я боялся - пока был живой

Он безнадежно махнул на супругу.

- Не желают издавать труды по психологии, - не сдавалась Нинель. - Но это не значит, что ничего не издают! Дай мне, пожалуйста, телефон издательства, в котором тебе отказали в последний раз.

- Нинель, дорогая, прошу тебя, не унижайся, будь так добра! Это издательство теперь интересует исключительно коммерческая литература! Нет, ты только вдумайся в это сочетание слов: литература и коммерция! Коммерческая литература! Боже мой! Боже мой!

- Арнольдик! Как тебе не совестно?! Прекрати немедленно стенать и дай мне номер телефона, я сама займусь этой стороной вопроса! Мы начинаем работать по западным образцам: считай, что с сегодняшнего дня я - твой литературный агент.

- Господи! Нинель, одумайся! Зачем мне нужен литературный агент?!

- Я тебе потом это объясню. Давай сюда твою записную книжку, я сама быстрее отыщу телефон.

Арнольдик безнадежно вздохнул и протянул ей потрепанную записную книжку.

Нинель мгновенно отыскала нужный телефон, ловко набрала номер и запела в трубку:

- Алллеууу! Это Марк Михалыч? Доброе утро, Марк Михалыч! С вами говорит литературный агент Арнольда Электроновича Беленького... Что значит - не о чем разговаривать? Вы ошибаетесь, любезнейший Марк Михалыч! Уверяю вас, вы ошибаетесь! Да, да, да, я совершенно с вами согласна. А я что говорю?! А я что сказала?! Нет, я так не говорила! Нет, я так не сказала! А я говорю, что не говорила! Это что-то телефонистка напутала. Как какая телефонистка?! А я откуда знаю - какая телефонистка?! Ну почему вы так спешите проститься и утверждаете, что нам с вами не о чем разговаривать? Я вот лично уверена, что у нас очень даже найдутся интересующие нас с вами поводы для беседы. О чем, например? Например, о деньгах. Как это так - о каких деньгах?! О наших с вами деньгах! При чем здесь Арнольд Электронович?! Уверяю вас, что это будет бестселлер! Такого еще просто не было! Как это будет выглядеть? Ну, любезный вы мой, это все же коммерческая тайна, некоторым образом. Хотя бы кое-что для рекламы? Ну что же, могу, конечно, сформулировать несколько тезисов... Скажем, так: "Тайные страсти специалиста по женской психологии", или еще: "Вулкан страстей под маской равнодушия", "Скрытые пороки советских психологов", "Растлитель малолетних - профессор психологии". Примерно вот так. Годится? Что вы предлагаете? Тираж в три завода по двести тысяч каждый?! Так, так. Объем не менее двадцати печатных листов?! Хорошо. Сто страниц машинописи в неделю? Сделаем, сделаем. Все вполне выполнимо. Безусловно, безусловно. А как насчет... Сто тысяч? Вы что - шутите?! Долларов?! Вы точно шутите! Аванс?! Конечно, согласны! Я думаю, что в неделю можно будет сдавать страниц по двести машинописи, а может даже и по триста. Абсолютно уверена! Абсолютно! Чаааааооо!

Нинель положила трубку.

Арнольдик сидел в кресле, почти что съехав на пол, раскинув ноги, беззвучно открывая и закрывая рот, будучи не в силах что-то сказать.

- Что с тобой, милый? - удивилась Нинель. - Скорее воды! Намочите платок!

Арнольдику накапали каких-то капель, что-то сунули под язык, дали понюхать нашатырь, положили на сердце мокрый платок и потерли за ушами.

С трудом он стал приходить в себя.

- Дорогой мой! Я только что заработала для нас триста тысяч долларов! Сто тысяч авансом, после сдачи первых страниц и заявки. Роскошное издание! Суперобложка! Рекламная поддержка! Три тиража по двести тысяч экземпляров!

- Да как ты не поймешь, я никогда, ни за какие сотни тысяч не смогу написать и десятой части того, что ты наобещала по телефону.

- Да что там писать-то?! - почти возмутилась Нинель. - Это проще и веселее, чем все твои скучные и никому не понятные монографии.

- Вот ты бы и писала, если это по-твоему так легко! - простонал Арнольдик.

- Да сколько угодно! - воскликнула Нинель. - Садись за стол, и только успевай печатать на машинке, я так и не научилась это делать, а я тебе быстренько надиктую.

Арнольдик решительно подошел к столу, заправил в машинку лист бумаги, и ехидно улыбаясь, приготовился.

- Ты готов, дорогой? - заботливо поинтересовалась Нинель. - Тебе удобно сидеть? Учти, диктовать я буду быстро, если не будешь успевать, ты мне скажи.

- Я успею, не волнуйся, дорогая, - промурлыкал, предвкушая свой триумф, Арнольдик. - Ты, главное, слова не позабудь.

- Не волнуйся, дорогой, все будет в порядке. Начали: маньяком я стал не сразу. Сначала я стал психологом...

Вот тут Арнольдику опять пришлось оказывать медицинскую помощь, да еще и сажать его обратно на стул.