Он подошел к высокой сосне и руками, без видимых усилий, раскачал ее легко, как хилый саженец.
- Видали? - подмигнул он.
И тут же перешёл на деловитый тон, заторопился.
- Значит так: по одному старайтесь не ходить, держитесь хотя бы парами, обязательно чтобы у каждого была веревка. Если из трясины вытаскивать кого придется, то к нему бизко подходить ни в коем случае нельзя, бросайте верёвку издали, иначе обоих утащит. Ну и смотрите по сторонам. Вы пока походите, места наметьте, ягоду-то уже видно, чтобы потом время не терять. Если что - каждое утро и вечер проходит мотовоз. Он когда останавливается, гудит. Так что можно в сориентироваться по гудку, если вдруг кто потеряется. Но лучше не теряться. Я дней через несколько набегу, гляну как вы тут...
За его спиной раздались приглушённые, нетерпеливые гудки.
- Во, слышали?! - поднял он палец. - Это меня зовут, ну, я побежал.
Он деловито сунул Серёжке ладошку дощечкой, помахал остальным и быстро ушёл, чавкая сапогами по болоту.
А мы стали устраиваться на ночлег.
Мы сидели в ночи, и буквально кожей ощущали свою малость на этом крошечном островке посреди бескрайнего болота, окружённые высокими соснами, которые росли, судорожно цепляясь корнями за предательскую почву.
А вокруг островка гуляет под ногами такая же ненадёжная поверхность болота, как живое существо, готовое в любой момент подсунуть тебе под ноги вместо травяного покрытия предательскую зелень трясины, мгновенно расступиться под ногами и проглотить, не дав даже охнуть напоследок.
Мы старались говорить громко, много шутили и смеялись, но всем было не по себе. Пошли спать в палатки, надеясь, что утром станет светло, и все наши ночные страхи сами собой пропадут...
Глава третья
Павловский угольник
Ночью над нами ударила гроза.
Гроза грохнула так сильно и неожиданно, что мы из спальных мешков повыскакивали, казалось, что взбесившие черти лупят большой колотушкой в жестяной таз прямо над ухом. Мы буквально оглохли. Надо признаться, что даже я, привыкший к походной жизни, такой мощной грозы не помнил. Легко можно было представить, что же чувствовали остальные ребята, возможно, впервые столкнувшиеся с разбушевавшейся стихией в лесу.
Мы сидели в палатках, тесно прижимаясь друг к другу и, затаив дыхание, прислушивались к тому, что происходит снаружи. Над нами скрипели ветки, трещали от ветра деревья, и вдруг, вслед за очередным ударом грома раздался треск ломающегося дерева, длинный скрежет и шум падения. И тут же мы услышали крики о помощи.
Не сговариваясь, мы полезли из палатки, и в ярких вспышках молний увидели, что огромная сосна упала и накрыла собой две другие палатки, в которых спали наши друзья.
Мы бросились освобождать их, ствол поднять не удавалось, он оказался слишком тяжёлым, пришлось резать одну из палаток, и оттуда вылезли насмерть перепуганные, но все целые и невредимые ребята.
Находившимся во второй палатке повезло значительно меньше: одному из ребят веткой сильно поранило плечо, а у другого оказалась сломанной нога.
Пришлось срочно оказывать помощь пострадавшим: перевязывать, накладывать шины, вздрагивать при каждом порыве ветра и ударе грома, поминутно глядя на верхушки угрожающе раскачивающихся деревьев, грозивших упасть и накрыть нас, пронзить острыми сучьями.
Так и просидели мы до утра, укрывшись с головой брезентом, возле костра, который с трудом развели. Обжигаясь, пили горячий чай, мокли и мёрзли, но возвращаться в палатки никто не захотел. Честно говоря, я бы всё же рискнул и вернулся, очень хотелось спать, но из чувства солидарности остался у костра вместе со всеми.
Я их понимал и не осуждал. Страшно лежать в темноте палатки и ждать, когда на тебя сверху что-то обрушится, а тонкий брезент пропорют острые ветки могучей сосны, которые могут запросто проткнуть тебя насквозь и пригвоздить к земле.
Мы сидели и слушали завывания ветра, и сквозь него, казалось, было слышно отдаленное собачье тявканье и вой отчаянно фальшивящей скрипки, по струнам которой кто-то истерически водил смычком, извлекая душераздирающие звуки.
Я вспомнил о том, что бывалые люди говорили, что если слишком внимательно вслушиваться в лес, услышишь то, что захочешь услышать...
Гроза затихла под самое утро, так же внезапно, как и началась.
После краткого совещания почти вся наша команда собралась возвращаться в Москву, вполне резонно заявив, что такие заработки они в гробу видали, собрали рюкзаки, угрюмо отмахиваясь от не очень настойчивых уговоров Серёжки.
Читать дальше