Андрей Завадский - Вечер потрясения

– Поздравляю, господин президент! – Алекс Сайерс, со стороны слышавший и видевший выступление Мердока и видевший, как эффект произвели его слова, поразив, ввергнув в шок собравшихся отовсюду журналистов. – Вы были великолепны! Теперь весь мир знает, что во главе единственной сверхдержавы стоит сильный правитель, настоящий вождь, вокруг которого сплотится вся американская нация!

– О таком успехе мы не могли и мечтать, – воскликнул Роберт Джермейн, чувствовавший сейчас чудовищное облечение – все то время, что по другую сторону океана две армии увлеченно перемалывали друг друга, глава военного ведомства провел в ожидании, когда же над Америкой вознесутся ядерные "грибы". Никому не посмели бы признаться в своих страхах министр обороны. И лишь теперь, когда все было решено, кошмарные видения оставили его, позволив вздохнуть свободно. – Противник разгромлен с минимальными потерями и окончательно прекратил сопротивление. Теперь русские подчиняться вашей воле, сэр, ведь они, как и все, уважают силу.

– Русские еще могут преподнести нам немало сюрпризов, – недовольно заметил Николас Крамер. – Не все смирятся с поражением. Нашу победу признали не военные, а политики, армия же готова сопротивляться и дальше. От нас потребуется максимум усилий, чтобы сохранить там прядок. Максимум усилий… и сотни жизней американских солдат.

– Мы взвалили на себя тяжкую ношу, – вздохнул глава Госдепартамента Соединенных Штатов. Энтони Флипс слишком поздно вернулся из европейского турне, и теперь, раздраженный и уязвленный, с ощутимой обидой смотрел на веселье, царившее в Белом Доме. – Далеко не все страны безропотно признают легитимность оккупации России нашими войсками. Поднимется такая волна, которая может поглотить всех нас, господин президент! Боюсь, теперь исправить эту ошибку невозможно – нас ждет нечто похлеще Ирака и Афганистана раз в десять!

– Россия покорится нашей силе, – отрезал Джозеф Мердок, теперь окончательно поверивший в собственное могущество. – Будет только так! Энтони, просто вы не хотите согласиться, что вся ваша изощренная дипломатия оказалась Он взглянул в упор на директора разведывательного управления: – А вы, Николас, вы с самого начала были против этой кампании, не верили в успех операции. Так хоть теперь не упрямьтесь, признайте свою ошибку и перестаньте паниковать – вам это вовсе не к лицу!

Уязвленный такой отповедью глава ЦРУ нервно дернулся, подался вперед, словно хотел в лицо президенту выкрикнуть что-то гневное, обидное, но остановился, взяв себя в руки. Он не заметил, как с неодобрением взглянул на Мердока советник по безопасности, до сих пор не проронивший ни слова и потягивавший шампанское в стороне от всех остальных, с недовольством слушая хвастливые речи своего президента.

– Господа, я хочу произнести тост! – Джозеф Мердок вышел на средину кабинета, подняв наполненный шампанским фужер, грани которого отражали падавший со всех сторон свет, бросив на стены янтарные блики. – Господа, хочу выпить за нашу победу! Мы принесли немалые жертвы во имя демократии, и теперь не вправе уйти с занятых рубежей. От нас с вами, от наших решений зависит безопасность Соединенных Штатов и всего мира, и я верю, что мы сделаем все необходимое. За победу, господа, и за наш будущий успех!

Натан Бейл, лишь пригубивший пузырившийся напиток, бросил короткий взгляд на Алекса Сайерса, и глава администрации президента, почувствовав на себе этот взгляд, чуть заметно кивнул. Они оба чувствовали свое превосходство над всеми прочими, в том числе и над человеком, упивавшимся иллюзией власти, произнося сейчас неуместно громкие речи – ведь оба они были посвящены в тайну, недоступную прочим, как бы высоко те ни взобрались по лестнице власти.

Президент полагал, что самое сложное позади – армия врага разбита или сложила оружие, уступив силе агрессора, сейчас вдруг превратившегося в миротворца. Так и было, но лишь отчасти. Россия, подавленная чужой мощью, простерлась у ног завоевателей, отдавая им все свои богатства, все, что хранили недра этой огромной страны – нефть, газ, уран, алмазы, банальное золото, наконец. И предстояло сделать многое, чтобы не упустить эти сокровища, распорядившись ими с толком. Их ждала огромная работа, большая, чем полагал президент Мердок, ведь план "Доблестный удар" был завершен, но план "Иерихон" лишь начал претворяться в жизнь в эти самые минуты.

Июль – октябрь 2011

Рыбинск