Айрис Мердок - Единорог

-- Здесь не принято заниматься такими вещами, если ты не женат.

Мэриан продолжала молчать, и не потому, что была не уверена в своих чувствах, наоборот -- слишком уверена. Она сумеет найти нужные слова. Наконец она произнесла:

-- Я сказала, что люблю тебя. Возможно, я сама не понимаю, что имею в виду. Но прекрасно знаю, что для меня это хорошо и необходимо. Я никогда не испытывала такого прежде. И чувствую себя совершенно невинной. Впервые. Но может, это и не будет таким уж хорошим и чистым для тебя...

Спустившееся на них молчание было безмятежным, почти сонным, как их тела.

-- Чего же ты хочешь?

-- Того же, что ты, -- чего-нибудь, этого. Я чувствую, что my, как дети, вместе.

Он немного приподнялся и посмотрел на нее, затем стал неумело расстегивать ворот ее платья. Она помогала ему.

Позже, много позже, когда его смуглое тело пришло в движение, она, увидев над головой звезды, услышала, как тихо, очень тихо, как будто про себя, он прошептал:

-- Но мы не верны, не верны.

ГЛАВА 26

-- Мэриан, я думаю, что должен быть честен с тобой. И пожалуйста, прости меня, если я причиню тебе боль.

Мэриан рассеянно слушала Эффингэма, стоя у окна гостиной. Ханна может покинуть дом в любой момент. На этот счет не было никаких сведений, но ощущение неизбежности предстоящей разлуки и это чувство горечи наполнило собой все комнаты, лестницу и витало сейчас над террасой в утреннем солнечном свете. Несколько раз казалось, что шумит мотор .

Прошлой ночью они с Дэнисом вернулись не слишком поздно и узнали, что в доме ничего не изменилось. Они оба испытывали облегчение и были намерены оставаться здесь до конца. Дэнис ушел в свою комнату, а она, облокотившись на подоконник, долго стояла, глядя на полную луну, как большой золотистый шар поднимавшуюся над морем. Наблюдала за ней, пока та не превратилась в плоскую серебряную тарелку, повисшую высоко в иссиня-черном небе, а море в ее лучах почти слепило ярким блеском.

Мэриан плакала слезами изнуряющей сломленной радости. Вернувшись в Гэйз, она снова почувствовала связь и с этим домом, и с драмой, происходящей в нем. Но ее отношение немного напоминало чувство человека, покидающего театр после какой-то трагической пьесы, измученного, разбитого, но в то же время освобожденного, с новым ощущением жажды трудной жизни. Бог знает, к чему приведут ее взаимоотношения с Дэнисом. Но что будет, то будет. Никогда прежде не испытывала она такой безрассудной любви, а в том, что сейчас она неподдельно влюблена, не было никаких сомнений. Это не кратковременное развлечение в лососиной заводи. Дэнис стал для нее реальным, таинственным, нескладным, незнакомым, узнавать которого придется beskonetshno долго.

Они вернулись к Ханне, спрятанной Ханне, с чувством храброго стыда. Они не говорили о ней, и Мэриан не знала и не спросила прямо, что у Дэниса на душе. Сама же она ощущала как будто жалость, высветленную благодарностью, будто Ханна их соединила и избавила от прежних уз. Освободила. Нарушив семилетний пост, не только она бросилась во внушающую страх свободу, ее слуги тоже стали поразительно свободными.

-- Что ты сказал, Эффингэм?

-- Я сказал, что должен поговорить с тобой откровенно: Ты простишь меня?

Она должна поскорее поговорить с Дэнисом -- что же им делать дальше. В любом случае Мэриан не видела необходимости в том, чтобы оставаться в Гэйзе до прибытия Питера Крен-Смита. Их не связывали с ним никакие моральные обязательства, и Мэриан, думая о нем, испытывала довольно сильный страх перед этой темной личностью. Хватит с нее трагической драмы. Свидание с Дэнисом, несмотря на всю его неожиданность и странность, таило в себе так много чувства и -- главное -- свидетельствовало о вступлении в реальную жизнь. Что произойдет между ней и Дэнисом, она не могла предвидеть и готовилась к трудностям, готовилась к боли. Но это будут подлинные отношения одного человеческого существа с другим. Она смутно ощущала, что, дождавшись возвращения Питера, они, возможно, будут вовлечены в дальнейшие магические события. После его приезда вряд ли удастся покинуть Гэйз, поэтому им следует скорее бежать. Но сначала, скорбно преклонив колени, они должны принять участие в мрачной процессии при отъезде Ханны.

-- Да, говори, Эффингэм. Это о Ханне?

-- Ну, не совсем. Мэриан, я надеюсь, ты не сочтешь меня безответственным и безумным. Я знаю Алису очень давно...

-- Да, Эффингэм? -- Это наконец Дэнис? Нет. Джеймси вприпрыжку пересекает террасу. Мелькнуло его лицо, выглядевшее исступленно счастливым. Ей пришло в голову, что Джеймси она не видела со вчерашнего утра, когда он был таким мрачным, печальным. Возможно, отъезд Ханны подарил и ему какую-то радость.