Владимир Чистяков - М. С.

Но с каждым днём она на один или два раза больше проходила коридор из конца в конец. По дому Марина теперь может передвигаться без костылей. И решила, что с сегодняшнего дня их вообще можно забросить куда подальше. Она доказала сама себе, и теперь собиралась доказать окружающим, что намного сильнее, чем кажется.

Провели эксперимент в разгар войны. Защищаясь от вас, если угодно. Хотели лишить вас возможности проникнуть ещё куда-либо. Знали каковы будут результаты эксперимента. И чего он всех лишит в результате. Прямо польский менталитет: пусть Польше будет плохо, лишь бы России было ещё хуже. Не очень умно. Мы потеряли намного больше, чем приобрели.

— Так вот это значит что такое. Замки. Замки на дверях. Блоки, если угодно. Значит, больше не будет людей из ниоткуда. Старой теории конец. Это не позволит осуществлять переходы в иные миры. И будет препятствовать проникновению оттуда. Каждый шар — замок. Замок от одной двери. А со мной — неувязочка. Я была уже там, и вернулась.

— Похоже, Кэрт, покончено с проклятием твоего мира. Они больше ни придут никогда. И вы не сможете расквитаться с ними. Когда тут всё закрывалось, какая-то их группа проникла сюда. Возможно, и из других миров заскочил кто. Сейчас в районе ЦЭБа жесточайший биологический карантин. Страшны не ваши гориллы, страшны бактерии и вирусы. И пока не ясно, не поздно ли уже. Но никто уже больше не придёт. Никогда. И мы не сможем кого-либо отправить туда, или вытащить оттуда.

— И ты первая поняла — ещё одна страница перевернута. Ещё одной заманчивой возможностью меньше. Каждый мир замкнут в себе. И столько оборвано нитей.

— Раз кто-то миры замкнул, то рано или поздно кто-то другой их разомкнет вновь. Путь, пройденный одним разумом, рано или поздно повторит другой. И тогда…

— Боюсь, что даже я этого не увижу.

Ни о чём глобальном Сашка не думает. Не думала раньше, и не собиралась думать сейчас. Всё-таки она была человеком не такого склада, как большинство известных ей чёрных саргоновцев. Ей всегда хотелось тишины, уюта, покоя, нормальной семейной жизни. Но скрывала она это свое стремление. Скрывала ото всех. Иногда даже от самой себя. Всегда ей хотелось того, чего у неё никогда не было. Ни в том мире, ни в этом. Не было никогда. И теперь никогда уже не будет.

В глубине души она завидует Софи и М. С. пусть у обеих была тяжёлая жизнь, пусть их страшно ломала судьба. Но каждой из них повезло и каждая встретила того единственного человека, который был предназначен именно ей. И пусть недолгим у них было счастье. Но всё-таки оно было. Было…

И у М. С., и у Софи были дети. Они обе знали, что значит быть матерью.

А вот у Сашки не было ничего. Ни счастья, ни любви, ни детей. Были только её ордена, тяжёлые ранения, плен и как финал всему — полная слепота. Больше ничего она не получила за тридцать лет своей жизни. И знала, что большего уже не будет.

Дело идёт к финалу. Надо признать. Но жизнь всё-таки прошла так, что есть чем гордится. Крепко перекроили эти две странные сестры её судьбу. Защитили в трудную минуту. И выдрали из серого болота и серой рутины. Одно дело безучастно наблюдать конец цивилизации, смерть империи. Рассуждая при этом в стиле 'Мы люди маленькие, от нас ничего не зависит' . И совсем другое — понять наконец — если не я, то кто же? И задушить в зародыше многие стремления, и отказаться от много. Стать способной на жертву.

А то о чем мечтала… Мещане пусть переживают, дуры пусть сочувствуют. Она не такова. Не сгорела в ней прежняя ярость. Не потух огонь. А то, что никогда не будет тишины и покоя… Так я не пескарь из норки.

Только жаль все-таки, что не растет рядом маленькое существо, способное сказать тебе Мама. Частица тебя…

Как там сказала М. С. 'Самые несчастные на свете это те, кто считают себя лучше всех, и те, кто считают себя хуже всех. Лучше всех живут исповедующие принцип 'Как все' , попросту серость. Тяжело быть золотым, но и чёрным жить на свете нелегко.

А что теперь? Сашка понимает: ей придётся смириться с мыслью, что до смерти ей оставаться калекой и жить на иждивении М. С…И с этим ничего не сделаешь. А М. С. кроме всего прочего вполне в состоянии проявлять заботу о людях. И никогда ничего не забывать. И ни о ком она и не забывает. Не было для Сашки места в новом мире. В том мире она была чужой. Здесь — теперь сама себе она кажется ненужной.

— Кажется, я только сейчас начинаю что-то видеть. А до этого была слепой. И там, и здесь.

Ты слышишь хруст человеческих судеб? Хруст под твоими сапогами. Когда теряешь зрение, начинаешь лучше слышать. Слышишь в том числе это. А им больно. Им страшно, когда их ломают. Ты думала об этом?