Владимир Михайлов - Дальней дороги

- Ты что, - спросил Волгин, недоумевая. - Нездоров? У врача был?

- Здоров, - сказал Витька тусклым голосом.

- Тогда, может... - Волгин подбоченился, - может быть, тема разговора тебя не интересует?

- Интересует. Только...

- Ну, ну? Смелее!

- Мне над этой темой не работать.

- Это еще почему? - Это было так нелепо, что Волгин забыл даже рассердиться.

- "Вега" уходит завтра, - несчастно сказал Витька и крепко сжал челюсти, - даже заметно было, как напряглись скулы.

- Что еще за "Вега"?

- Корабль Дальней разведки.

- Нет сейчас на Земле никаких кораблей Дальней разведки.

- Есть. "Вега" вне расписания, и пришла по заданию флота. Но корабль-то их.

- Ну допустим, так. Но тебе-то что до этого? Ты-то, надеюсь, в Дальнюю не собираешься?

- Вот именно собираюсь, - сказал Витька.

- Ты? Прямо смешно...

- Что ж смешного?

- Да не возьмут тебя, как бы ты ни хотел. Не дорос. Да и что тебе там делать?

- Что все.

- Да ведь есть у тебя дело здесь, в институте. Не знаю, какого еще рожна тебе нужно.

- Это правильно, - согласился Витька. - Только вы-то сами там были?

- В Дальней? Был.

- Так что вы знаете, для чего работаете. А я?

- А что ты?

- Я там не был и не знаю.

- Ну если тебе так нужно, я могу рассказать...

- Нет: я сам хочу видеть.

- Ну... ладно, дам тебе время - слетай на Луну, поживи, там у меня знакомые есть; там все увидишь: что Луна, что любая планета за тридевять систем - все равно.

- Наверное, не все равно, - рассудительно сказал Витька, - раз с Луны никто не уезжает, а с дальних станций...

Волгин вздохнул и пожал плечами.

- Ладно, может быть, в чем-то ты и прав, подумаем на досуге. Но сейчас в Дальнюю тебя не возьмут. Может, хочешь зайцем улететь? И не пытайся: нынче такие номера не проходят. Хотели бы тебя взять, у меня спросили бы: для них я не чужой человек. Просто тебе кто-то задурил голову, а ты...

- Меня взяли, - сказал Витька. - Самый главный их взял: представитель Звездного флота. Он еще сегодня утром к нам приходил, хотел вас увидеть...

- Что же, он насчет тебя, что ли, хотел говорить? Что ты за персона, что даже в Дальней разведке известен?

- Нет, я сам его попросил.

- Ага, - сказал Волгин. - Ты попросил, он согласился... все понятно, все очень просто. Как в сказке.

Он умолк и зашагал по кабинету из угла в угол, заложив руки за спину. Витька сидел, глядя вдаль и, наверное, уже представлял себе, что оказался в Дальней разведке.

Рано размечтался, милый. Рано. Да. Но кто бы мог подумать...

И вдруг странная мысль пришла Волгину в голову, так что он даже остановился с ходу, словно, налетев на стол. Всего несколько часов прошло с тех пор, как он, Волгин, сказал Елене: если бы потребовалось, отпустил бы Витьку, как бы это тяжело ни было. Но не получилось ли так, что Витька после этого увиделся с Еленой, и она, желая проверить, испытать искренность Волгина, уговорила мальчишку, и он в самом деле воспылал желанием? Конечно, можно сказать ему категорически: никуда не поедешь, я буду протестовать, я сделаю так, что Дальняя откажется... Можно. И можно в самом деле добиться того, что никто его не возьмет: доказать хотя бы, что Витькино участие в важнейших экспериментах просто-таки необходимо. Все это возможно; но если завтра Елена небрежно осведомится о том, к какому же решению пришел Волгин по этому поводу, и если она узнает или поймет (а она и узнает, и поймет), что Волгин не только не согласился, но всячески противодействовал этому, то ее участие в эксперименте будет наверняка исключено. Да, именно так: не зря же она сказала, что будет думать до завтрашнего утра...

Нет, ломиться напрямик нельзя.

Но и оставить так нельзя: трудно себе представить, как он будет обходиться без Витьки. Конечно, он говорил Лене; но это была, так сказать, риторическая фигура, этого не следовало понимать буквально...

Волгин почувствовал, что от презрения к самому себе на душе становится мутно. Однако презирай, не презирай себя, это ничего не меняло, и просто так, сразу, отказаться от Витьки он не мог. Столько труда вложил Волгин в этого парня, столько идей высказал ему - в первую очередь ему! - столько надежд связывал с ним - видел его наследником научного, интеллектуального имущества (Волгин хотел было добавить "и морального", но отчего-то запнулся даже в мыслях), - и вдруг 'ни с того, ни с сего послать этого мальчишку в Дальнюю, - а что такое Дальняя, Волгин знал, - и не ведать, дождешься ли его оттуда: Дальняя - не на месяц и не на год, а на годы, а то и навсегда. Как у Маркуса, у Бухори...