Владимир Михайлов - Дальней дороги

Нужно очень немногое: небольшое вмешательство на субмолекулярном уровне, лучше и вернее всего - еще когда человек не родился, еще в материнской утробе. Основа нашей психики, как известно, материальна, а следовательно, на нее можно влиять, можно изменять, - если знать, разумеется, как это сделать. Я узнал.

Да, я теперь обрел силу. Это далось нелегко. Десять лет работы, десять лет поисков и экспериментов, сотни забракованных схем, множество уничтоженных животных. Но это - в прошлом; зерна проросли, и пришла пора собирать урожай. Вопрос достаточно сложен для популярного изложения, а ты никогда не имел никакого отношения ни к биологии, ни к физиологии, ни тем более к церебронике. Поэтому скажу только, что дело заключается в воздействии на память; не на ту, в которой у каждого из нас хранятся результаты собственного опыта, приобретенные знания, а на память врожденную, унаследованную от бесчисленных поколений, ту память, на основе которой действуют инстинкты животных, и которая и в деятельности человека играет роль, намного большую, чем мы обычно думаем.

Эта память стабильна; тем легче влиять на нее. И вот сегодня стало возможным стереть то, что в ней записано, и именно в той степени, в какой это нужно, и вместо стертого, как на ленту магнитофона или на кристалл кристаллографа, нанести новую запись. Нет, для этого не нужно оперативное вмешательство, мы не вводим в мозг электроды или что-либо подобное, влияние происходит при помощи направленного пучка электронов, пучка, обладающего определенной частотой колебаний, только и всего.

Только и всего, но когда человек родится, он уже не будет чувствовать себя привязанным к Земле невидимой, но крепкой цепью поколений. Наоборот, ему будет казаться, что родина его - там, где звезды. И он будет стремиться туда.

Он отправится в полет и достигнет неведомой прежде планеты. Он ступит на ее поверхность с таким чувством, как будто вернулся в старый дом, в котором увидел свет, но где не бывал очень давно, с самого раннего детства. 0,н пройдет по комнатам этого старого дома, по плоскогорьям и низменностям планеты, и увидит, что все, в общем, осталось по-прежнему, он смутно вспоминает это. Только пауки сплели густые сети в углах, разросшиеся кусты заглядывают в окна; густой, почти в человеческий рост, травой заросли дорожки в саду; и еще многое пришло здесь в запустение за то время, пока человек гостил в других местах. Но стены стоят, и они не перестали быть стенами родительского дома. Нужно только поскорее вынуть 'из багажа топор и пилу, молоток и гвозди - и очень скоро дом снова станет пригоден для жизни, для того, чтобы ввести в него жену, чтобы вскоре здесь раздались голоса детей.

Так увидится человек с новой планетой. И хотя он будет знать, что на самом деле оказался здесь впервые, он не поверит этому. Он будет жить и преобразовывать; вспоминая о далекой Земле, он отдаст должное ее красоте и размаху, ее технике, науке, искусству; порой он даже будет говорить обо всем этом с завистью. Но это будет та зависть, которая выливается в стремление сделать и у себя не хуже. И пусть еще не сразу будут там созданы великие книги и полотна, пусть долго еще Земля, а не новая планета останется главной базой науки; новая планета будет догонять н догонит. И когда земные корабли бросят якоря в ее космопорту, человек встретит пилотов, как братьев, равных по рождению и возможностям.

Вот как мы завоюем космос, а вовсе не с помощью рамаков. И то, что произойдет на одной планете, произойдет и на десятках, сотнях, наверное, тысячах других. А потом, укрепившись, люди эти начнут одну за другой осваивать или использовать остальные планеты. А потом и там вырастут люди, готовые к поискам новой родины... Не это ли нужно нам, Маркус? Ага, я вижу, ты киваешь и говоришь: "Именно это".

Тебя волнует этическая сторона? Уместно ли вмешиваться? А почему бы и нет? Вмешиваются же врачи в процесс родов! Предписывают же они женщине, что нужно делать для того, чтобы ребенок родился здоровым! Это - явления одного порядка. Тем более, что никакие, совершенно никакие механизмы мозга не пострадают, человек будет абсолютно нормальным. У меня полон кабинет доказательствами. Нет, не это беспокоит меня, Маркус, и не потому прошу я твоего совета. Сложность, мне кажется, в другом.

Обстоятельства сложились так, что объектом эксперимента будет Лена. Да-да, наша Лена. Так вышло: я не могу откладывать ни на день, ни на час. Завтра, потому что не позже, чем послезавтра будет решаться судьба рамаков, и я должен бросить на весы и горсть своих аргументов, небольшую горсточку, но весомую. Ты понимаешь, что Лена для меня - святыня, что бы там ни было когда-то. Тот ребенок, который будет у нее он и наш, кто бы ни был его отцом. Ребенок Дальней разведки. Значит, он должен быть достоин Дальней, правда? Это говорит в пользу моего намерения, правда?