Владимир Михайлов - День, вечер, ночь, утро

- В какой-то мере - да. Они не посылали экспедиций в этот район, считая его малоперспективным. Так и получилось: мы рассчитывали встретить старые цивилизации, а нашли кипящие и фыркающие планеты.

- Погоди, а сигналы, которые были приняты?

- Это были не сигналы. Вернее, сигналы, но не те. Кстати, именно этот феномен - сигналы - и дал возможность...

Он набрал побольше воздуха в легкие, и Кира поняла, что объяснение будет пространным. Ей было интересно услышать рассказ о работе экспедиции, но, чтобы слушать и понимать, надо было прежде избавиться от того камня, который лежал у нее на сердце и состоял из сплава неискренности и недоговоренности.

- Слушай, - сказала она решительно. - Пока ты еще не начал рассказывать об этом... Я хочу, чтобы ты понял. Ты и я... Мы не можем, не вправе. Не вправе быть вместе, понимаешь? Ты, конечно, останешься в своем доме. А я...

Он прервал ее, коснувшись руки.

- Я не останусь в своем доме, - сказал он невесело, - и все это не нужно, потому что времени у меня - всего лишь до утра. До утра, и ни секундой больше.

8. НОЧЬ. ЗА ГОРОДОМ

Она остановилась и стояла долго, а его слова все звенели в ее ушах. Она сначала даже не поняла, что он сказал: так неожиданно, так вразрез ее уверенности это прозвучало. И поэтому первое, что она смогла сказать, выглядело беспомощно:

- Ты шутишь!

Он потянул себя за ухо:

- Утром экспедиция будет возвращаться. Она заберет меня.

- Значит, ты уже заранее решил?..

- Это не зависит от моего желания. Видишь ли, теперь мое время - то, будущее, а здесь я нахожусь лишь в гостях. Жить в чужом времени можно только под защитой энергетических экранов. А они пока что не могут действовать не только бесконечно, но даже сколько-нибудь продолжительное время без дозарядки.

- Где же эти экраны? Я их не вижу.

- Поле неощутимо. А источник его - вот он, вшит под кожу. Дай-ка руку...

Он расстегнул куртку, и Кира, поколебавшись, положила ладонь на его грудь, справа. Действительно, под кожей ее пальцы почувствовали что-то небольшое и округлое. Она медленно отняла руку, ощущая, как невдалеке бьется его сердце.

- Этой батареи, - сказал он чуть хриплым голосом, - хватает на двенадцать часов.

- Двенадцать часов! - ужаснулась она. - Сколько же их прошло? - Она взглянула на часы, пытаясь различить стрелки в ночном мраке, потом перевела взгляд на Александра. - Когда ты приехал? Я ведь спала...

- Прошло, в общей сложности, около трех часов - считая с момента старта.

- О, как много уже, как много, - почти простонала она.

- Ну, - утешил он, - ты, во всяком случае, успеешь сказать все, что хотела.

- Ах, перестань! - крикнула она. - Я ведь не знала, как ты не понимаешь!

- Разве что-то изменилось?

Кира недоуменно посмотрела на него, потом нахмурилась.

В самом деле: что же изменилось? Она не испытывала к человеку любви и твердо решила расстаться с ним в ближайшие же часы. Оказалось, что он все равно должен в эти же ближайшие часы уйти, исчезнуть окончательно. Что изменилось? Или все это было хитростью и в глубине души она знала, что не расстанется с ним, и хотела лишь наказать его - за что же? Она не нашла ответа, но чувствовала, что изменилось все.

- Нет, - пробормотала она невнятно. - Ты меня не понял. Я хотела только сказать...

Она ждала, что Александр прервет ее и тем поможет, потому что она и сама не знала теперь - что же хотела сказать. Но Александр молчал, он только смотрел на нее и улыбался, зубы его белели во тьме.

- Я хотела сказать... Я думала...

Он и в самом деле сжалился:

- В общем, я так и понял. Что же мы стоим? Чудесный воздух. Там, в будущем, климат нормализован, и жизнь проходит главным образом на воздухе. Идем дальше. Так что строится сейчас? Театр?

Она кивнула, зная, что Александр, несмотря на темноту, чувствует каждое ее движение.

- Да, по моему проекту. - Ее не удивил вопрос о том, что еще полсуток назад было очень хорошо известно Александру: ведь полсуток прошло для нее, для него же - больше десятилетия.

- Ну, идем же!

Но Кира схватила его за руку. Александр внимательно посмотрел на нее, нагнувшись, приблизив лицо к самому ее лицу. Через секунду Кира отвела взгляд и выпустила его руку.

- Нет, - сказал он. - Не надо... так. Не хочу. Станет только хуже. Пойдем.

Теперь он взял ее под руку, и Кира повиновалась. Они пошли молча, не глядя друг на друга, но ощущая близость идущего рядом. Город кончился; справа все ближе к дороге подступал лес, слева приближалась река, оттуда повеяло влажным ветерком. Это было как раз кстати, потому что Кира почувствовала, что лицо ее горит, и не только от смущения, но и от гнева.