Дмитрий Сергеев - Начало летоисчисления

Ми проснулась и лежа наблюдала, чем это занят Пир.

– Ты голоден, и оттого тебе не спится, – сказала она. – У нас осталось немного орехов-поешь.

Пир улыбнулся ей и покачал головой.

– Почему у тебя так блестят глаза, будто ты досыта наелся мяса? – допытывалась Ми. – Нам остается только съесть его. – Ми осторожно кивнула на До, спящего по другую сторону костра.

– Нет. Он еще пригодится нам, когда наступят теплые дни и можно будет снова надолго уходить из пещеры охотиться. Я знаю, как можно добыть мясо.

Весь день Пир отыскивал звериные тропы и расставлял петли. Вечером снова обошел их. В одном силке оказался пойманный заяц.

Войдя в пещеру, он положил к ногам Ми добытую тушку.

– Теперь у нас будет мясо каждый день.

Давно смерклось. Дождь барабанил по камням в одном ритме будто зарядил навечно.

Игумнов при свете костра заканчивал чертежи. На схеме были обозначены положения древних рисунков, и все они были пронумерованы по часовой стрелке от входа в грот. В примечаниях каждому было дано название: "Бегущий олень", "Олень с наклоненной головой", "Олень стремительный"… И только про рисунок на дальней стене было сказано: "Набросок".

На ужин довольствовались пустым кипятком.

– Хоть кишки прогреем, – сказал Степан, разливая из котелка по кружкам.

– И надо же было мне не взять фотоаппарат, – посетовал геофизик. – Испугался лишнего груза!.

– Все равно снимки не получились бы. Темно.

Мрак загустел в дальних углах пещеры; неровная ниша входа глубинным провалом черноты зияла в известковой стене грота. Яростным жаром пылали раскаленные угли и прогретые камни вблизи костра. Маршрутчики сидели вокруг очага, их обнаженные тела – все трое разделись до пояса – светились в потухающем пламени. Игумнов с бряком опрокинул пустую кружку на выступающую из земляного пола каменную плиту. Слой отвердевшей глины, смешанный с пеплом и мусором, покрывал пещеру. Игумнов давно боролся с желанием поковыряться в нем – здесь могли оказаться оружие и предметы быта древних обитателей пещеры. Но лучше было не трогать: если находкой заинтересуются археологи, раскопками займутся специалисты. Геологи могли только навредить им. А все же к плану грота, составленному ими, не лишне было прибавить хоть один осколок камня, отесанного руками человека – вещественные доказательства всегда кажутся более убедительными.

Но были и другие заботы, более неотложные. Сразу не подумали запасти дров на всю ночь – теперь придется шарить по мокрым глыбам в темноте. При одной мысли о том, что придется вылезать из тепла, становилось не по себе. Но тянуть дальше было нельзя.

– Иначе к утру дуба дадим, – высказал общее мнение Степан Ильин. Он один рискнул вылезть под дождь раздетым, в трусах и в ботинках на босу ногу.

Невдалеке на склоне стояло несколько сушин. Игумнов приметил их еще днем мимоходом, по привычке замечать все, что может понадобиться на случай ночевки. Кроме них, там и сям среди камней извивались понизу клубки мертвых веток стланика, они легко выдирались вместе с корнем. Сушины срубили топориком. Металл звенел, ударяясь о сухую и твердую древесину, – ливень не смог ее промочить.

Ветвистые и горбатые стволы, пружинистые скрутки толстых веток стланикового сушняка загромоздили половину грота. Зато дров наверняка теперь хватит на всю ночь.

Снова нужно было сушить одежду и отогреваться. Руки окоченели так, что пальцы едва гнулись.

– Вот вам и июль! – сказал Моторин. – Воспаление легких можно схватить.

– Отогреемся, – успокоил его Игумнов.

Стланиковые ветки трещали особенно весело и озорно постреливали угольками – иные вылетали со свистом, как пули.

– М-да, – произнес геофизик, мокрой рубахой защищаясь от жара. От рубахи валил пар. – Я про этих, – пояснил он, кивая головой на разрисованные стены. – Каково им тут жилось.

– Так же, как и нам сейчас: грели свои пустые животы у костра и мечтали о лучшем будущем. Может быть, в отдаленной перспективе им даже грезилась наша светлая эра, – сказал Степан.

– Любой из нас, оставь его здесь одного на зиму, околел бы в первую неделю.

– Так уж и в первую неделю! – заспорил Ильин. – Месяц проживу, копыт не откину – ручаюсь. А неделю-то приходилось.

– Это где же так было? – иронически глядя на оператора, усомнился Игумнов.

– Иван Николаевич, вы будто уже и не помните. В прошлом году – октябрь на носу, снег валит, вертолет никак не пробьется, свои олени были – поразбежались по тайге, а нас четверо. Последнюю банку сгущенного молока высосали…