Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 2

Того, что было дальше, я сам не видел, но узнал позже со слов Харуаки Усуя.

По-видимому, когда на меня набросился Омине, большинство учеников класса 2–3 считали, что это обычная ссора, вызванная тем, что Кадзуки признался Кирино.

Проблема, однако, возникла с появлением Марии Отонаси.

Кадзуки пошел за ней не раздумывая. Словно цепляясь за нее. Не обращая ни малейшего внимания на чувства Коконе Кирино — девушки, которой он вроде как признался.

И д а ж е п о с л е э т о г о К а д з у к и Х о с и н о о с т а в а л с я с М а р и е й О т о н а с и, б у д т о н и ч е г о и н е п р о и з о ш л о.

Вполне естественно, что его одноклассников разозлило, когда он так поступил с любимой многими Коконе Кирино. Однако у Хосино не было иного выхода, кроме как положиться на Марию Отонаси, так что он не мог действовать сам по себе.

Так вот повседневная жизнь Кадзуки Хосино постепенно превращается в руины.

Не из-за меня, но из-за поведения самого [Кадзуки Хосино].

Черт, это круче, чем я думал.

Я сказал учителю, что мне нужно в туалет, и вышел в коридор. Там меня уже ждала Мария Отонаси. При виде меня она нахмурилась.

— Почему ты улыбаешься?

Похоже, мои губы изогнулись, а я и не заметил.

— Наверно, потому что ты ждала меня, О т о н а с и — с а н.

— Пфф, строишь из себя [Кадзуки Хосино], [Юхэй Исихара]?

Неужели по такой малости ей удалось понять, что я [Юхэй Исихара]?

Нет, не это должно меня больше всего поражать. Она бросилась к классу 2–3 сразу после переключения.

Скорее всего — потому что она знала, что [Кадзуки Хосино] уступил место [мне].

Видимо, они выработали какое-то соглашение, чтобы нас различать.

— Иди за мной, — скомандовала она.

— Куда ты собираешься меня отвести?

На мой вопрос она чуть заметно улыбнулась.

— О чем это ты? Разве ты сам не определил, куда пойдешь?

— Э?

— Ты же хотел в туалет, верно?

2 мая (суббота) 09:14

— Тебе действительно наплевать? Если узнают, что ты здесь с Кадзуки Хосино, разве у вас обоих не будут проблемы?

Она отвела меня в женский туалет.

— …Хе.

Мария Отонаси усмехнулась, когда я, ни о чем особо не думая, вошел в дверь.

О чем она вообще думает? Конечно, в туалеты на третьем этаже второго корпуса мало кто ходит, потому что здесь только специальные классы. Тем более — во время уроков. И все равно не понимаю, почему она привела меня именно сюда.

— Думаю, будут. Нас на время отстранят от занятий. В нас будут тыкать пальцами одноклассники.

— Ты уже от отчаяния и на это готова? Если так, может, мне закричать, раз уж ты этого так хочешь?

— Да пожалуйста, — расслабленным тоном ответила она и усмехнулась. …Судя по всему, она раскусила меня и знает, что кричать я не собираюсь.

Нынешнее окружение Кадзуки Хосино скоро станет моим. Я, может, и навредил его повседневной жизни сильнее, чем намеревался, но стремиться все ухудшить еще больше — это уже слишком.

— Ладно, [Юхэй Исихара]. Открой мобильник Кадзуки.

— …С чего это вдруг?

— Открой картинку. Третью сверху в папке с данными.

Она просто напрашивалась на то, чтобы я отказался слушаться; но поскольку затеять здесь ссору — плохая идея, я честно подчинился.

Я открыл картинку. Фотка симпатичной девушки в пижаме, похоже, этой же девушкой и снятая.

— Итак, говори, кто это?

— …И в чем смысл вопроса?

— Не скажу, потому что это ухудшило бы мое положение.

Как откровенно.

Я вновь посмотрел на фотку. Незнакомая девушка. Честно сказать, что я ее не знаю, думаю, не лучший вариант.

Я переключил внимание на интерьер. Несомненно, это больница. Если подумать — я слышал, здесь неподалеку была крупная авария пару месяцев назад. Может, она — жертва той аварии? Звали жертву… не помню.

…А, все равно не знаю. Так что попробую просто угадать.

— Касуми Моги.

Я попытал удачи с именем, которое слышал недавно от девушки-в-белье, Рюки Хосино.

— Боюсь, ты ошибся.

Не сработало, да? Я машинально кисло усмехнулся.

— Ну, в общем, не знаю я, как ее зовут — и что?

— Это была ложь.

— А?

— Я солгала, когда сказала, что ты ошибся. Это действительно Касуми Моги. Но, похоже, ты ее никогда не видел.

Выражение лица Марии Отонаси, пока она это говорила, не изменилось ни на каплю.