Майкл Муркок: Месть Розы

- Матушка Пфатт открыла некую "складку", они заползли под нее и исчезли - в тот самый миг, как объявился этот огромный куст. Но было поздно. Я уже не мог их удержать.

- Куда? - вскричала в ярости Черион. - Куда они подевались? Неужели нам придется опять их искать?!

- Боюсь, что да, любовь моя, - мягко отозвался Уэлдрейк, - если мы хотим, чтобы твой , дядюшка благословил наш брак. - Тогда пойдем за ними!

- Позже, - остановила ее Роза. - Сперва мы должны отправиться на Корабль Былого. Мне нужно свести счеты с Гейнором Проклятым... и кое с кем еще!

Глава пятая

Артефакты на продажу; Роза добивается отмщения

Группа всадников наконец остановилась на привал у прибрежных утесов. Лошади, две из которых несли двойную ношу, совсем обессилели. Но они достигли Вязкого Моря! Вот оно колыхалось перед ними, с натужным шипением раз за разом вползая на окруженный высокими скалами берег, усыпанный осколками кварца и известняка, кремнием и самоцветами, - и сползая обратно.

Эльрик тотчас же узнал корабль, бросивший якорь в бухте. Парус был спущен, но тяжелая клетка по-прежнему высилась на носу. Корабль Гейнора вернулся к хозяину.

Вдалеке у скал копошились какие-то фигурки. Путники осторожно пустили лошадей вниз по узкой тропинке, ведущей к берегу, - и вот уже цветная галька захрустела под копытами.

Принцесса Тайарату ехала чуть впереди; за ней - сестры, верхом на одной лошади. Следом - Эльрик и Роза, и, наконец, Черион Пфатт с Уэлдрейком, крепко державшимся за пояс своей нареченной. Странная, разношерстная компания - но общие цели объединяли их.

Проехав дальше по берегу и миновав каменистую косу, путники наконец узрели пред собой Корабль Былого.

Это было одно из самых нелепых и несуразных сооружений, какие только доводилось видеть Эльрику.

Некогда это и впрямь был корабль. Многочисленные палубы его поднимались все выше и выше, превращая судно в подобие чудовищного плавучего зиккурата, достойного самого Хаоса. Такое впечатление, что это живое существо здесь замучили до смерти, заставляя принимать самые невероятные формы, и потом оно мумифицировалось, превратившись в памятник самому себе и нечеловеческой жестокости своих создателей. То там, то здесь глазу чудились очертания ликов, конечностей и тел невиданных животных и птиц, огромных рыб и каких-то еще, самых немыслимых созданий. Корабль казался порождением Вязкого Моря, лизавшего своим грязным пенистым языком сумрачный берег, где мужчины, женщины и дети - в самых разных одеждах, кто в лохмотьях и шелках и в разномастной обуви, кто в замызганных мехах, снятых с убитого владыки, кто в штанах и куртке безымянного матроса, кто в платьях и белье утопленников, в шляпах, кружевах и украшениях, которыми мертвецы некогда тешили свое тщеславие - бродили среди черных бурунов, среди мусора и падали, вынесенной прибоем, роясь в горах вековых отбросов в поисках неведомых сокровищ, и, отыскав нечто ценное, спешили назад, на свой корабль-муравейник, лежавший, чуть накренившись, на берегу, с задранным левым бортом, уткнувшись правым в камни.

Мертвый остов судна был подобен кишащему червями трупу огромного морского гада. Сновавшие повсюду людишки оскверняли его самим своим присутствием, своим убожеством, как отбросы ненасытного воронья оскверняют кости павших. Казалось, корабль покрыт живой колышущейся массой, без всякой индивидуальности и разума, достоинства, гордости или стыда - они суетились, ссорились, дрались, визжали, рычали, хныкали и стонали... То были люди, покорные Хаосу, но еще не измененные им; существа, которым Гейнор не оставил иного выбора, придя в их мир под знаменем Машабека. Едва ли теперь создания эти достойны были называться людьми. Ни один из них даже не взглянул на Эльрика и его спутников, когда те въехали под грозную тень Корабля Былого.

Они не отвечали на вопросы альбиноса. Не отзывались, когда сестры пробовали заговорить с ними. Страх и стыд пожирали их. Они оставили всякую надежду, даже на жизнь после смерти, уверенные, что Хаос давно поглотил всю вселенную без остатка.

- Мы пришли, - воскликнул наконец Эльрик, - чтобы пленить принца Гейнора Проклятого и призвать его к ответу!

Но даже это не тронуло их. Они привыкли к обманам Гейнора, к тому, как в минуты скуки он играл их жизнями и чувствами. Любая речь для них стала ложью.

Семеро подъехали к подъемному мосту, что вел в недра гигантского корабля, и без колебаний двинулись по нему, оказавшись в настоящем муравейнике темных галерей, ведущих в никуда проходов, перегороженных сколоченными на скорую руку дверями, перевязанными бечевой и обрывками сетей; повсюду свисало какое-то рванье и лохмотья, сохло плохо выстиранное белье; чуть дальше были возведены леса и установлены подкорки - прямо на краю пролома. Такое впечатление, что некий морской исполин пробил рогом корабль, нанеся ему смертельные раны и прорвав внутренности.