Константин Мзареулов - Семь печатей тайны (главы из романа)

Матвей Майданчик попал в поле зрения Особого отделения за несколько лет до войны. Пожилой телепат, с успехом гастролировавший по провинциальным эстрадным площадкам, без энтузиазма согласился сотрудничать с НКВД. За эти годы Майданчика неоднократно привлекали к выполнению сложных заданий, но его способность к чтению чужих мыслей частенько выкидывала неостроумные фокусы. В привычной обстановке зрительного зала опытный актер умел угадывать имена или находить спрятанные предметы даже без телепатии. А вот в оперативных ситуациях - на допросе или во время доверительного разговора - дар Майданчика частенько отказывал. Тем не менее, Матвей Евсеевич считался ценным кадром, поэтому Дастуриев пробил через Моссовет разрешение поселить семидесятилетнего агента по кличке "Старец" в домике на берегу Яузы неподалеку от Курского вокзала.

Генерал остановил "победу" возле калитки и дважды надавил клавишу сигнала. Старец выглянул на крыльцо, приветливо помахал, но тут же, зябко поежившись, юркнул обратно. Когда начальник ОСКОМ вошел в дом, старый телепат уже суетился возле пыхтящего самовара. - С утра собрался к вам позвонить,- сообщил Матвей Евсеевич.- А потом понял, что сами приедете. - Что-нибудь со здоровьем? - встревожился генерал. - Здоровье у меня, какое по возрасту положено,- захихикал Майданчик.- Но тут другое случилось. Под утро поймал я мысли одного подростка из деревушки в Челябинской области. Пацану лет четырнадцать, но самое то, чего вашей конторе нужно. И тебе телепат, и гипнотизер, и будущее видел, и вещички по комнате двигал, и дождь вызывал... Дастуриев даже привстал, прошептав: - Адрес знаете? - Знаю, само собой,- всхлипнув, Майданчик утер слезинку.- Только ни к чему вам адрес. Мысль-то предсмертная была. Соседи и родные затравили мальчонку, даже родная мать уродом звала. Он и не выдержал, в петлю полез. - Сволочи! - зарычал Дастуриев.- Вай, как я ненавижу этих тупых обывателей! Телепат склонил голову. Немного погоревав, старик печально проговорил: - Боюсь, мало что изменилось бы, попади он к вам. Обратили, наверное, внимание: все феномены, с которыми вы имеете дело, быстро теряют свои способности. Нашему брату лучше затаиться, не хвастать божьим даром. Только понимаешь это чересчур поздно - больно уж хочется чем-то выделяться на фоне серой толпы. А эти людишки мстят нам из зависти... - Побольше скромности, вы же советский человек,- машинально одернул его чекист.- Какой еще божий дар? - Советским я только во второй половине жизни стал,- Майданчик усмехнулся.- А до этого каким только человеком не был... Да и вообще, кто ответит: человек я, или невесть что? Дастуриев не стал ввязываться в бесплодное толчение воды в ступе софистики, а попросил записать адресок погибшего феномена - вдруг у тех же родителей появится другой ребенок с необычными свойствами. Скептически покривившись, старик написал на листке адрес и осведомился: - Не желаете еще чайку? - Хватит! - резко сказал Дастуриев.- Давайте-ка, делом займемся. Узнав, что от него требуется, Старец принялся отнекиваться: дескать, далеко Америка, я и в соседнем женское общежитие не часто мысли читаю. Однако начальник Особой Комиссии возражений слушать не пожелал, молча разложил на столе несколько фотокарточек и сделал приглашающий жест. Скорчив жалобную гримасу, старенький телепат накрыл левой ладонью снимок Пентагона, а правую руку положил на портрет Форрестола. Зажмурившись, он сделал сосредоточенное лицо и довольно долго просидел с видом ребенка, которого злые родители заставляют заниматься нелюбимой игрой на контрабасе. Потом вдруг дернул щекой и вжал голову в плечи. Дастуриев насторожился: по всем признакам, Майданчик что-то почуял. Телепат затаил дыхание, побагровел, закашлялся. Наконец, открыв глаза, сказал, отдуваясь: - Слыхал я вашего Форрестола. У них там сейчас раннее утро. Мистер еще дрыхнет, но во сне думает про то, как вечером у него соберется компания. Предстоит очень важный разговор. - Где будет происходить встреча? - немедленно спросил генерал.- Кто приглашен? - Вроде бы у него дома,- почти уверенно сказал Матвей Евсеевич.- А насчет гостей врать не хочу. Он только повторял мысленно: мол, только мистер Гувер способен убедить этих трусливых идиотов. - Который Гувер - сенатор или директор ФБР? Майданчик с виноватым видом замотал головой. Вспомнил только, что Форрестол собирался познакомить того самого Гувера с каким-то милым юношей. Подсказка помогла немного разобраться в ситуации: гомосексуализмом грешил именно Джон Эдгар Гувер, директор ФБР. Стало быть, сегодня вечером они примут важное решение, и трудно было сомневаться, о каком решении может идти речь.