Лана Найденова: Che [че]

Ты с разбега бросаешься в холод, оплаченный кровью,

Выпадаешь из поезда жизни, и - носом - в снег.

И, вдохнув паровозную гарь, ты поставишь условие:

Так и лежать, не разжимая распухших век.

Так и глядеть, лишь в себя, отражаясь в зрачках,

Так и вдыхать, смакуя, смесь мороза и гари,

Чтобы услышать - голос скрипки о двух смычках

Прорезает насквозь все извилины двух полушарий.

И, наконец, свой последний вдох уподобить такту,

Что замыкает мелодию, образуя круг...

И отправить себя убегать взапуски по тракту,

Избежав счастливо объятий оставленных рук.

Я помню эти твои слова. И ты помнишь. Прошли годы до и годы после, мы все живем так, как будто и не было ничего сказано. А я помню, как ты это сказала. И ты. Ты лежала почти неподвижно со мною рядом, близко-близко, закрытый, спрятанный свет лампы, ты недовольно-нежно царапаешь длинными ногтями свое бледное, красивое лицо, шею, плечи...

В ту ночь нам принесли хорошее, чистое, в комочках вещество, которое, стоит раз попробовать, пускает в глубину твоего Я зародыш и ты всю жизнь вынашиваешь этого ребенка внутри себя, и ждешь, что он закричит свое громкое "хочу!" и пойдешь, найдешь, купишь.

Мы заплывали далеко, мы ныряли глубоко, мы качались на волнах вверх-вниз, вверх-вниз. Жарко. И, не открывая глаз, ты прошептала: "Я счастлива, я --люблю."

Пустой стул, твое место, чашка в жирно-алых губах помады, я в бреду и жду тебя. Мы должны с тобой уехать: зачем? Слушать музыку, смотреть жизнь, разговаривать с кем-то новым и нам будет о чем поговорить. Ты должна прийти реальной, у тебя вчера были дела. Я же... Тоже живу. Техно. Orbital целых два дня - я что-то читаю. Я небездарно обдолбался. Я жду тебя. Хочешь, я для тебя сделаю ширму - деревянный зеленый забор, я напишу на нем свои мысли, я расклею свои объявления, я просверлю маленькую дырочку в нем, чтобы подглядывать за тобой, когда ты отгородишься от мира, желая остаться одной?

Ты так и не пришла, че.

А я?

Ты писала мне или себе, что-то о непонятной жизни, о неясности дней, о ленивой натуре.

Ты часто повторяла одни и те же слова, одни и те же.

Мы разговаривали с тобой о пустоте, в пустоту, с пустотой.

Если слово произносить много раз, одно-единственное слово, скороговоркой - оно теряет свой смысл.

Ты это знаешь. И я.

Все вокруг имеет свой смысл, свое значение, все имеет и все.

И это кому-то нужно. Как звезды.

Как-то, чтобы тебя успокоить, произнеслась отчаянная формула: все бездарности живут для того, чтобы перевести через дорогу юного Моцарта. Спасти ему жизнь, не зная этого, не совершая подвиг. Эпизод.

Мы - среда, необходимая массовка для кого-то, кто имеет главное предназначение. Но это я все о себе. Ты - не бездарность.

Ты как-то нервно жестикулируешь.

Красиво и нервно. Так же пожимаешь плечами - нервно, нервно, всем телом, даже ногами ты пожимаешь плечами.

Ахматовская челка. Все уже чье-то.

Настроение Ремарка или Экзюпери, или Лермонтова, или состояние души Достоевского, образ Тулуз-Лотрека или Рембрандта и неизвестно только одно кому принадлежат наши души? Наверное, Богу. Или не Ему.

Но точно не нам. Заимствование, преемственность, ремиксы и римейки.

А надо же что-то делать. Надо.

Хотя бы, пока есть любовь.

Из любви ко всему получается жить.

Только так и получается.

Из любви к солнцу, снегу, листьям, фильмам, музыке, вообще искусству, снам, яблокам и дыням, красивой одежде, закатам и рассветам, из любви к ближнему, к себе, детям - можно жить. Нет смысла только без любви.

А ты не любишь. Ты не любишь меня. Ходишь где-то рядом. Ходишь, но не любишь. Дышишь со мной одним воздухом, смотришь в одно со мною окно, роняешь предметы, ломаешь мебель, жизнь. Зачем ты делаешь мне больно? Зачем рассказываешь о других? О тех, кого ты любила? Чтобы стать ближе? Но не такой близости я хочу. Хотя... Лучше говори. Не молчи. Только не смейся мне в лицо, не смейся надо мной презрительным взглядом. Я ведь не многого прошу, правда? Только не смейся в лицо, когда я раскрываю душу. Любовь не должна делать из человека попрошайку. Это уже не любовь, а болезнь. Я болен тобой я люблю тебя. Частенько эти выражения тождественны. Но я не соглашаюсь.

Болезнь не может приносить счастье. Есть только одна счастливая болезнь - наркомания. Правда, счастье здесь вне жизни. И я ухожу.

Роман Че.

Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так и сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно находит на них.