Ричард Морган - Видоизмененный углерод

— Кто такой Райкер?

Снова опустив голову, блондин уставился в пол. Казалось, он очень переживал из-за того, что произойдет дальше. Наконец, облизнув губы, блондин тряхнул головой, словно споря сам с собой, и, проведя ладонью по колену, встал.

— Ну хорошо. Раз ты упрямишься… Но хочу, чтобы ты запомнил: выбор у тебя был. — Он повернулся к синтетической женщине. — Забери его отсюда. Я хочу, чтобы не осталось никаких следов. И передай нашим друзьям — он до самых ушей накачан нейрохимией. Поэтому пока он в этой оболочке, они ничего не вытянут.

Кивнув, женщина бластером приказала мне встать. Она пнула носком ноги труп Луизы.

— А что делать с этим?

— Избавьтесь. Мило, Дийк, отправляйтесь с ней.

Сварщик, засунув оружие за пояс, нагнулся и подхватил тело с такой легкостью, будто это был мешок тряпья. Дийк, подойдя сзади, любовно похлопал по обнаженной ягодице, покрытой шрамами.

Монгол издал гортанный звук. Джерри посмотрел на него с плохо скрытым отвращением.

— Нет, без тебя обойдутся. Ребята отправятся в такое место, которое тебе лучше не видеть. Не беспокойся, все запишут на диск.

— Точно, дружище, — оглянувшись, оскалился Дийк. — Как только вернемся с того берега, мы все тебе покажем.

— Хватит болтать, — грубо оборвала его женщина, поворачиваясь ко мне. — Давай уясним следующее. Райкер. У тебя нейрохимия, и у меня тоже. Но у меня отличная противоударная оболочка. Такой пользуются пилоты-испытатели «Локхид-Митомы». Ты со мной ни хрена не сделаешь. А я с радостью спалю тебе кишки, если только косо посмотришь. Там, куда мы направляемся, никого не волнует, в каком состоянии тебя доставят. Это понятно, Райкер?

— Моя фамилия не Райкер, — раздраженно заметил я.

— Вот и договорились.

Мы шагнули через дверь из заиндевевшего с текла в крошечную комнатку, где стоял небольшой гримерный столик перед зеркалом и душевая кабинка, и прошли по параллельному коридору. Освещение здесь было непритязательным, и музыка не звучала. В коридор выходили гримерные комнаты, загороженные занавесками. В них сидели, бессильно обмякнув, молодые мужчины и женщины. Они рассеянно курили или просто тупо смотрели перед собой, словно незагруженные синтетические оболочки. Если кто-либо из них и увидел проходившую мимо процессию, то не подал виду. Первым шёл Мило с трупом Луизы. Дийк занял место у меня за спиной, а синтетическая женщина замыкала шествие, небрежно сжимая в руке бластер. Я успел мельком увидеть Джерри, стоявшего, подбоченясь, в коридоре у нас за спиной. Затем Дийк ткнул мне кулаком в лицо, и я снова был вынужден смотреть прямо перед собой. Следуя за болтающимися, изуродованными ногами Луизы, я вышел на тускло освещенную стоянку, где нас ждал чёрный ромбовидный воздушный транспорт.

Открыв багажник, синтетическая женщина махнула бластером.

— Места достаточно. Устраивайся поудобнее.

Забравшись в багажник, я обнаружил, что она права. Затем Мило швырнул труп Луизы и захлопнул крышку, оставив нас вдвоем в кромешной темноте. Послышался глухой стук закрывающихся дверей, потом мягко зашептали двигатели транспорта, и мы с едва ощутимым толчком оторвались от земли.

Путешествие оказалось быстрым, и гораздо более плавным, чем была бы аналогичная дорога по поверхности. Приятели Джерри вели транспорт аккуратно — не очень-то приятно по требованию скучающего дорожного полицейского совершить вынужденную посадку за неправильное перестроение из одного эшелона в другой, когда у тебя в багажнике пассажиры. Быть может, я бы даже нашел темноту, похожую на материнскую утробу, приятной, если бы не слабое зловоние испражнений, исходящее от трупа. Судя по всему, во время пытки Луиза рассталась с содержимым мочевого пузыря и кишечника.

Большую часть пути я переживал по поводу несчастной девушки, обсасывая католическое безумие подобно собаке, нянчащейся с костью. Память полушарий Луизы совершенно нетронута. Если отбросить финансовые соображения, девушку можно вернуть к жизни, лишь крутанув диск. На Харлане Луизу обязательно загрузили бы для судебного разбирательства во временную оболочку, хотя бы и в синтетическую. А после вынесения приговора к той страховке, что имелась в её семье, добавилась бы государственная выплата от фонда поддержки жертв преступлений. В девяти случаях из десяти денег хватило бы для новой оболочки. Смерть, ну где же твое жало?

Я не знал, есть ли что-нибудь похожее на Земле. Если судить по сердитому монологу, произнесенному Кристиной Ортегой два дня назад, то нет. Но по крайней мере существовала возможность оживить бедную девушку. Вот только на этой долбаной планете какой-то гуру распорядился так не делать, и Луиза, она же Анемона, пополнит длинный список тех, кто поддался на это безумие.