Владимир Михайлов - Сторож брату моему

– А резонанс? – спросил Шувалов.

– Есть. Сейчас покажу.

Они посмотрели и резонанс.

– Похоже, – пробормотал Шувалов, когда Аверов выключил дешифратор. – Очень похоже. И тем не менее… не станем полагаться только на память. Возьмите, пожалуйста, «Теорию переменных», шестую кассету, там о Сверхновых…

– Я помню, – чуть обиженно отозвался Аверов, и Шувалов невольно улыбнулся.

Аверов вынул нужную кассету – они лежали в гнездах, похожих на пчелиные соты и занимавших всю переборку. Вложил кассету в аппарат. Включил.

– Переведите на большой экран, друг мой, будьте любезны.

Они напряженно вглядывались. Картина была похожей: те же плавные извивы кривой – и внезапный всплеск, снова покой – и стремительный взлет резонанса.

– М-да… – сказал Шувалов и вздохнул.

– А время – вы обратили внимание, профессор? В точности по Кристиансену. Типичнейший вариант. Одна и шестьдесят восемь сотых секунды. Вторая стадия процесса.

– Да, – медленно проговорил Шувалов, так медленно, что, казалось, короткое слово это никогда не кончится: «Ннннннаааа…» – Я сказал бы, что нам повезло. Редкостная удача – хотя в подобной ситуации такие слова – кощунство. Что же, сопоставим… сопоставим наши впечатления, друг мой.

– Если Кристиансен прав…

Аверов сделал паузу, словно ожидая, что сейчас его прервут. И в самом деле, Шувалов использовал ее:

– Иными словами – если правы мы с вами; будем называть вещи их именами.

– Если теория справедлива, то вспышку Сверхновой можно ожидать в самом скором времени.

– Когда именно? Ну, грубо приближенно, порядок величины, каким он вам представляется.

– Несколько лет…

Шувалов помолчал, он думал, полузакрыв глаза.

– Пожалуй, так оно и есть. Несколько лет. Несколько лет… А может быть, мы с вами все-таки неправы? Ведь сам Кристиансен, насколько нам известно, никогда не наблюдал ни одной Сверхновой в процессе созревания и вспышки. У него не было настоящего материала. Во всяком случае, он нигде не упоминает… да и не было Сверхновых в те времена в пределах нашей Галактики. Он мог наблюдать ту, в Магеллановом облаке – но ошибки измерения при этом становились чрезмерно большими… – Он снова умолк, потом махнул рукой, словно отвергая что-то. – Хотя – какая разница, иной теории у нас пока нет… Хорошо. Будем работать. Параметры звезды у нас есть. Сделайте одолжение, сядьте за вычислитель и введите их… А теперь давайте попытаемся подсчитать возможную мощность взрыва. Суммарно и по отдельным компонентам излучения.

Аверов быстро составил и ввел программу. Теперь надо было дождаться результата.

– Аверов, друг мой… Вы сильны в истории?

– Я? – Аверов нерешительно развел руками. – Откровенно говоря, у меня не возникало потребности… Я не знаю… Думаю, что ориентируюсь в ней недостаточно хорошо. Если вы имеете в виду историю вообще, а не…

– Именно вообще. Я тоже раньше не интересовался, но когда экспедиция была утверждена и решена проблема экипажа… я успел кое-что прочитать.

– Что-нибудь интересное по нашей теме?

– Нет, о нет, я имею в виду совсем другое… Они были порой очень жестоки, наши предтечи. Я краснел, когда читал об этом. Был, в частности, такой способ казни… – Он перехватил извиняющийся взгляд Аверова. – То есть, намеренного убийства человека, убийства, разрешенного законом… Его привязывали к пушке, – только имейте в виду, что речь идет не об устройстве для получения направленных потоков элементарных частиц, а – ну, боюсь, что не сумею объяснить достаточно точно, я и сам не очень хорошо понимаю принцип устройства и действия, но, одним словом, эта была машина для убийства, – что-то там делали, происходил взрыв, и беднягу разрывало в клочья…

– Профессор!..

– Да, да, я понимаю вас, слушать невозможно без содрогания, я просто цепенел, читая, а ведь там были еще и иллюстрации, вам приходилось видеть эти древние издания? Но я заговорил об этом вот почему: если вычислитель подтвердит мои предположения, то все мы, все человечество окажется в положении, в каком находился привязанный к пушке.

– Я отказываюсь слушать, профессор!

– Вы правы, вы правы, извините меня, сделайте милость. Но, кажется, ответ готов?

Они посмотрели на экран.

– Так, – сказал Шувалов. – Теперь найдем, какой будет мощность на удалении от источника излучения, соответствующем расстоянию от звезды Даль до Земли.

Прошла минута.

– Вот, – сказал Аверов, когда результат появился на экране. – Ничего страшного, мне кажется. – Он облегченно вздохнул. – Не будет даже минимального повышения температуры. – Он вытер лоб, ощущение миновавшей опасности сделало его говорливым, каким он никогда не был. – А знаете, вы просто напугали меня. Я стал представлять страшные картины, просто страшные. Не знаю даже, смог ли бы я описать их… И это ужасное, гнетущее чувство страха. Никогда в жизни не приходилось мне испытывать столь унизительное ощущение… – Аверов говорил откровенно, как и было принято среди людей их эпохи. – Как я рад, что все обойдется… – Он говорил и говорил, нервное напряжение, в каком он пребывал последние полчаса, требовало разрядки, искало выхода в потоке слов. – Теперь действительно можно сказать, что нам повезло! Надо сразу же возвратиться к звезде, не сомневаюсь, вы тотчас же отдадите такое распоряжение, профессор, – вернуться, лечь на орбиту, сделать как можно больше записей, и сразу же – на Землю, чтобы своевременно привести в готовность все средства наблюдения, и наблюдать, наблюдать до самого момента вспышки и все, что будет затем. Какой случай для проверки теории, подумать только – мы сможем установить, является ли процесс и в самом деле стадиальным или это допущение не подтвердится… – Он умолк наконец, на лбу его прорезались морщины. – Вы не согласны, профессор? Я в чем-то неправ?