Владимир Михайлов - Восточный конвой

— А огня?

Милов ответил не сразу:

— Как сказать: от пуленепробиваемого жилета не отказался бы.

— Думаете, это поможет?

— Нет, конечно. Я шучу.

— Понимаю. Хорошо, мы позаботимся обо всем, что сможет вам понадобиться. Полагаю, самым лучшим будет заложить груз на том самом месте, куда вы прибудете.

— А средства связи?

— Снабдим, разумеется. Но тоже — только в случае крайней необходимости. Каждый сеанс увеличивает риск. Да что я вам говорю — все это прописные истины.

— Только учтите одно пожелание, — сказал Клип тоном, подчеркивавшим важность того, что он собирался сказать. — Занимайтесь своим делом и не отвлекайтесь ни на что другое, понимаете? Ни на какие увлекательные дела, вроде поисков тех мифических ракет, о которых в свое время было немало шума, — вы помните, разумеется…

— Очень смутно, — сказал Милов. — Куда уж тут отвлекаться — вы мне надавали заданий… А сколько у меня времени на подготовку?

— Старт — не позже чем на седьмой день. Милов покачал головой:

— Я не располагаю таким временем.

— Что вы хотите этим сказать?

— У меня есть и другие дела. Если вы можете отправить меня, самое позднее, послезавтра, — я 6eрусь за работу. Если нет — отказываюсь. Я не умею откладывать.

— Что же, нас это вполне устраивает. Любите летать?

— Нет, — сказал Милов. — Но привык.

— А падать?

— С высоты? С парашютом вы имеете в виду?

— Я имею в виду — без него.

— Откровенно говоря, такого опыта у меня нет.

— Вот и появится.

— Не скажу, чтобы вы меня обрадовали.

— Надеюсь, что все обойдется без неприятностей.

— Дай-то Бог.

— Разумеется, мы будем молиться за вас.

— Благодарю.

«Как все это понимать в свете предчувствий? — подумал Милов, идя по длинному коридору в отведенную ему комнату. — Считать все это удачей или наоборот? Сумма красивая, слов нет. Но работа предстоит кудрявая, и даже очень. Ладно, кто поживет, тот увидит…»

(171 час до)

Самолет компании «Си-Эй-Ти», совершавший чартерный рейс из аэропорта Кеннеди в Бомбей с посадками в Рейкьявике и Москве, по неизвестной причине взорвался в воздухе в половине первого ночи. Пассажиров на борту потерпевшего аварию воздушного корабля было, по счастью, немного — главным образом группа, похоже, спортсменов во главе с тренером, летевшая в Россию, чтобы, судя по их разговорам, сыграть несколько товарищеских матчей с российскими профессионалами, а после соревнований провести еще день-другой в Москве. Деловые люди, направлявшиеся из Штатов в Москву или Дели, предпочитали другие, более быстрые рейсы. В Москве же самолет — судя, во всяком случае, по документации, — должен был принять пассажиров, желавших лететь в Индию. Наверняка то должны были быть мелкие российские коммерсанты.

Взрыв произошел в хвостовой части самолета, и лишенная управления машина тут же перешла в беспорядочное падение. Еще не так давно подобная катастрофа означала бы безусловную гибель всех, кто находился на борту. Однако к тому времени, о котором идет речь, наученные горьким опытом авиационные державы разработали достаточно эффективные способы спасения людей даже и в таких безнадежных случаях. И когда самолет устремился вниз, совершая, подобно падающему листу, непредсказуемые движения, летчикам даже не пришлось ничего предпринимать самим: исправно сработавший компьютер мгновенно привел в действие необходимые механизмы. Специально для такого случая предназначенные заряды, исполняя свою миссию, отстрелили все, что теперь оказалось лишним в обезжизненной машине: крылья вместе с топливными баками и еще как-то державшиеся на полуоторванной хвостовой части моторы. Над фюзеляжем, внутри которого пассажиры успели уже надеть дыхательные маски, выскочившие из спинок кресел, как только давление в салонах начало падать, взметнулись, словно узкие, длинные языки пламени, а потом и широко распахнулись и тут же стали раздуваться, заполняясь гелием из имевшихся на борту баллонов, спасательные аэростаты, чьим первым назначением было — мягко опустить на землю все, что уже нельзя было назвать самолетом, но что еще оставалось средством передвижения. Опустить где придется, чтобы спасти. Пригодились все-таки громадные оболочки, до этого хранившиеся в уложенном виде в тесном пространстве между обшивкой лайнера и потолком пассажирской кабины. Падение самолета замедлилось, отстреленные части его, обогнав, уже исчезли глубоко внизу, а командир корабля, едва только он убедился, что и главный, и оба вспомогательных аэростата раскрылись полностью, объявил по трансляции, что всякая опасность для жизни и здоровья пассажиров, а также для целости и сохранности их багажа миновала.