Владимир Михайлов: Властелин

Хен Гот непроизвольно попытался защитить рукописи, налегая на них грудью, охватывая руками.

— Ну, ну, — сказал Миграт. — Я не собираюсь отнимать их, тем более силой. Вы все-таки историк, в отличие от меня.

— А вам-то они зачем?

Миграт пожал плечами.

— Наивный вопрос. Владеющий прошлым — владеет будущим. А я еще не расстался с мыслью овладеть будущим.

Он сделал паузу, развел руками.

— На этот раз, должен признаться, это не удалось. Я оказался вне игры. Как и вы оба, кстати.

— Что это значит? — спросила Леза.

— Драку, по всей вероятности, выиграет Ассарт. У него оказалась более сильная поддержка, чем у… моей стороны. Следовательно, это значит лишь, что надо по возможности скорее уносить отсюда ноги — и рукописи тоже.

— Куда? — спросил Хен Гот.

— Туда, где можно будет спокойно над ними работать. Но на Ассарте такого места для нас не найдется.

— Но я же ни в чем не виновата! — воскликнула Леза.

— На этот счет могут быть и другие мнения. И, боюсь, они окажутся более близкими к истине. Знаете, как это будет сформулировано в обвинительном акте? Примерно вот как: «Воспользовавшись влиянием на Властелина, внушила ему мысль одновременного нападения на все миры скопления Нагор, вследствие чего вооруженные силы Державы оказались рассредоточенными, и…» — ну, дальше вы и сама можете представить.

— Но ведь это вы меня подговорили!

— Обо мне не печальтесь — мне наберут прегрешений не на один, а на десять таких актов — начиная с того, что я не дал убить себя в молодости. Не будем жадничать — обвинений хватит на всех. Ведь не кто иной, как уважаемый историк, подсунул тому же Властелину мысль о создании новой истории…

— Но я же не уговаривал его воевать ради этого!

— Нет, конечно. Вы — маленький мальчик, и полагали, что все охотно принесут вам все нужное на серебряном подносе. Только кто этому поверит? Конечно, решать каждый из-вас будет за себя, но мой искренний совет — не теряя времени, бежать.

— Куда?

— В какой-нибудь мир подальше. Где не станут любить Ассарт потому, что он победит. Скорее, наоборот. Во всяком случае, я намерен поступить именно так. И не откладывая в долгий ящик.

— Нет! — сказала Леза. — Я вам больше не верю… Лучше мы признаем, что виноваты, но без умысла… Не может быть, чтобы с нами поступили очень жестоко!

— Да, разумеется, — согласился Миграт. — Представляю трогательную картину, как Жемчужина Власти Ястра прижимает вас к своей груди, а ваш животик — к ее собственному… Она ведь всегда относилась к вам с трогательной нежностью, не правда ли?

Леза понурилась.

— А вы, Композитор, бесконечно обрадуете Властелина Изара, объяснив ему, что воевать за историю не было никакого смысла, потому что искать ее надо было не где-то там, а тут, на месте. Надо полагать, он будет в большом восторге — если только забудет, что в драке за эту историю едва не лишился и власти, и жизни, и, чуть ли не половина планеты лежит в руинах…

Миграт, возможно, ожидал ответа, но Хен Гот лишь пробормотал под нос что-то невразумительное.

— Самое же смешное заключается в том, — вновь заговорил Миграт, — что вы теперь можете выступать против этой идеи сколько угодно красноречиво — но никто от нее не откажется. Ни свежеиспеченные герцоги, графы и бароны, ни даже вся масса населения, которой нужно, необходимо что-то новое. Хотя бы в прошлом, если в настоящем создать его куда труднее. Эта идея оказалась сильнее вас, Хен Гот. И, пожалуйста, не говорите, что и в этом я виноват.

— Что же тогда делать с этим? — Историк поднял со стола несколько свитков и, разжав пальцы, позволил им упасть обратно.

— То, что вы уже начали. Работать. И ждать. Я жду власти много лет — и готов ждать еще столько, сколько понадобится. Советую и вам запастись терпением.

— Что же нам делать сейчас? — тихо проговорила Леза.

— Позавтракать. Как мне удалось услышать, вы успели проголодаться.

— К сожалению, у нас ничего нет. Мы не ожидали…

— Понимаю. Думать о последствиях каждого шага жизнь вас еще не успела научить. А пока этого не произошло — приглашаю вас разделить со мной мою скромную трапезу. Я запасся кое-чем, рассчитывая на долгие поиски. К счастью, вы, историк, сэкономили мне множество времени. Так что можете считать, что это угощение вами честно и безусловно заработано.

На столе, соседним с тем, где лежали рукописи, он открыл висевшую на плече сумку, вынул несколько свертков, бутылку.

— Красное Ратанское. Вы не испытываете к нему неприязни? В таком случае садитесь и угощайтесь. Ничего особенного — хлеб, сыр, окорок, зелень…