Владимир Михайлов - Властелин

Леза почувствовала, что не в состоянии больше сидеть и ждать. Так можно было сойти с ума! Помедлила немного, собираясь с силами. Вышла из швейцарской и по темному вестибюлю, освещенному только отражавшимся от дома, что стоял напротив, светом звезд, двинулась к лестнице, с трудом удерживаясь от стона при каждом шаге.

На лестнице, как ни странно, стало легче: там можно было опираться о перила, налегать на них грудью — и медленно, ступенька за ступенькой. Одолевать высоту. Наверное, она быстро сбилась бы со счета этажей — но, к счастью, номера их были нанесены светящейся краской напротив дверей, что закрывали шахты бездействующих нынче лифтов. Наверное, не прошло и часа, как она добралась до двенадцатого этажа. Дверь с площадки в коридор была приотворена.

— Хен! — негромко позвала Леза. Никто не ответил.

Ей не хотелось отрываться от надежных перил, и она окликнула еще раз, громко, так, что сама испугалась. На этот раз ей показалось, что в глубине этажа кто-то слабо отозвался — так тихо, что она даже не была уверена, что услышала звук на самом деле. Могло ведь и просто почудиться. Или то было эхо…

— Хе-ен! — Неожиданно для самой себя она закричала изо всех сил — совсем уже испугавшись, так что в голосе явственно слышались слезы.

— Иду! — На этот раз ей ответили, это было несомненно. И почти сразу послышались шаги — неуверенные, шаркающие. Словно человек, приближавшийся к ней, двигался из последних сил. Но хоть жив — это главное…

— Хен, это ты? Что с тобой?

— Леза? Ты как сюда попала?

Кажется, он был немного не в себе.

— По лестнице, как же еще? Ты ранен?

— Я? Да вроде бы нет… Кто мог меня ранить?

— Тут больше никого не было?

— А разве кто-то заходил?

— Нет… не знаю. Я никого не заметила.

Ей почему-то не захотелось признаваться в том, что она заснула и проспала четыре часа.

— Почему ты задержался так поздно?

— Искал… Читал документы. Ты знаешь, Леза, просто потрясающие новости…

— О новостях потом. Ты что же — читал в такой темноте?

— Нет, было еще светло… А потом я, наверное, заснул. Глаза устали, я хотел дать им немного отдохнуть — ну, и… — Он заговорил быстрее, оправдываясь: — Понимаешь, позапрошлую ночь я вообще не спал, а прошлую… очень немного…

Она усмехнулась — благо, он этого не видел. Да, прошлой ночью не так уж много оставалось у него времени для сна. Но теперь совершенно не было нужды признаваться в том, что и сама не выдержала усталости и волнений…

— Хен! Я просто слов не нахожу! Я там умирала от страха — за тебя…

— Ну, прости, — сказал он, нашарил ее руки, поцеловал. — Больше не буду.

— Что мы будем делать, Хен? Ведь почти ночь! Мы заблудимся в развалинах…

— А мы никуда не пойдем. До утра, во всяком случае.

— А если нас тут захватят?

— Ну, особенно засиживаться не будем. Но когда начнет светать, мне надо будет еще покопаться в этой старине.

— Ты нашел заклинания?

— Заклинания — дело десятое… Оказывается, тут, у них в хранилище, есть оригинальные, первичные тексты легенд — такие, какими они были тысячи лет назад, а не то, что нам подсовывали — в переработке, словно для малолетних детишек…

— А что — большая разница?

— Большая — это слабо сказано. Громадная!

— Ну, пусть так. Но нам-то что? Разве легенды — твоя специальность?

— Моя специальность тебе известна: история. Но в том-то и дело, что эти легенды, этот свод… По сути дела, он в древности был священной книгой.

— Ты путаешь. Священная книга — это «Слова Рыбы».

— Этот культ возник позже! А первоначально было вот это. Это не книга о богах, как их обычно представляют. Скорее — о чудесах, о том, что мы считаем чудесами, не находя иного объяснения. И об изначальной истории Ассарта. Такое, что голова идет кругом…

Он умолк, словно пытаясь найти нужные слова. Леза воспользовалась кстати подвернувшейся паузой.

— Мы что — так и будем стоять на лестнице до самого рассвета?

— Ох. Нет, конечно. Прости… Обопрись на меня. Пойдем.

В коридоре было чуть светлее. От звезд.

— Вот здесь, пожалуй, ты сможешь расположиться. Здесь есть даже диван. Правда, простыней не обещаю.

— Это возмутительно! — сказала она. — Как ты мог быть настолько непредусмотрительным и не взять с собой простыней?

Он лишь в последний миг понял, что его разыгрывают.

— Знаешь, пришлось выбирать: то ли взять белье с собой, то ли использовать, чтобы скрутить охранника.

— Ну конечно! Ты к охраннику относишься куда внимательнее, чем… чем…