Роберт МакКаммон - Жизнь мальчишки. Том 2.

— Может быть, мы присядем за столик? — спросил я мистера Осборна. — Вот туда, как вы считаете?

Я кивнул головой в сторону одного из самых дальних от стойки столиков.

— Можно и присесть. Давай веди, герой. Когда мы наконец уселись, я, подчеркнуто повернувшись спиной к мистеру Моултри, сказал:

— Я был в доме мисс Гласс в тот вечер, когда вы привели свою дочь Винифред на урок.

— Да, я тебя там видел.

— Тогда, наверное, вы запомнили и попугая. Помните, вы говорили, что он ругается по-немецки?

— Да, то, что он болтал, звучало как немецкая речь — насколько я понимаю по-немецки. А я понимаю вполне прилично.

— А вы не помните, что именно говорил попугай? Меня интересует, что он говорил, кроме ругательств.

Мистер Осборн откинулся на спинку своего стула.

Склонив голову, он задумчиво посмотрел в окно, при этом его рука с вытатуированными буквами “В”, “О”, “Й”, “Н”, “А” на пальцах вертела вилку из столового набора.

— А для чего тебе нужно все это знать, могу я спросить? — осведомился у меня он наконец.

— Ни для чего особенного, — легкомысленно пожал я плечами. — Мне просто стало любопытно, и все.

— Значит, тебе просто стало любопытно? Мистер Осборн быстро улыбнулся.

— И ты решил взять и прийти сюда для того, чтобы спросить, что там такое наболтал попугай?

— Именно так, сэр.

— Но это случилось почти три недели назад. Почему ты не заглянул ко мне и не спросил раньше?

— Дело в том.., дело в том, что у меня не было времени. Все это было чистой правдой, я хотел зайти к мистеру Осборну и расспросить его, но последние события — сбежавший динозавр из Затерянного Мира и то, что мой отец потерял работу, — действительно отняли у меня время, у меня просто руки не доходили. Были дела поважнее.

— Сейчас я уже не могу в точности вспомнить, что именно говорил попугай, за исключением, конечно, соленых словечек, которые я тебе, само собой, без разрешения Тома не скажу.

— Так мой отец заходит к вам? Я и не знал.

— Иногда бывает. Последний раз он заходил, чтобы написать заявление для приема на работу.

— Вот как? — удивился я. — Я и не знал, что мой отец умеет готовить.

— Мыть посуду, — поправил мистер Осборн, внимательно меня разглядывая. Я не был уверен, но, кажется, я вздрогнул. — У нас в кафе приемом на работу заведует миссис Хакаби. Она тут установила просто казарменные порядки.

Я кивнул в ответ, стараясь не встречаться с внимательным взглядом мистера Осборна.

— Так вот, попугай, — заговорил он снова, и глаза его заулыбались. — Попугай цвета морской волны сестрички Гласс Голубой. Ругается похлеще любого моряка. Но чему тут удивляться, верно? Послушав сестричек, всякое может взбрести в голову?

— Не думаю, по это она научила его ругательствам. Я и не знал, что взрослые тоже кличут сестер Гласс Голубая и Зеленая.

— Так для чего тебе понадобилась болтовня этого несчастного попугая, Кори? Могу я наконец узнать?

— Просто дело в том, что я хочу стать писателем, — объяснил я, сам удивляясь своей находчивости. — И меня интересуют всякие любопытные вещи.

— Писателем? Собираешься писать романы и все такое?

— В точности так, сэр.

— Сдается мне, что трудновато тебе будет заработать этим кусок хлеба.

Мистер Осборн поставил локти на стол.

— Так о чем же ты решил написать? Это будет детектив, верно я понимаю?

— Да, сэр, — кивнул я, видя свет в конце тоннеля. — Да, сэр, конечно, я собираюсь написать детектив!

— А мисс Гласс Голубая? — поинтересовался повар. — Надеюсь, не о ней ты собираешься писать?

— Нет, — честно кивнул я. — Но в моей истории будет попугай. Который говорит по-немецки.

— Вот как? Что ж, это меняет дело. В твои годы я тоже мечтал о том, что, повзрослев, стану либо солдатом, либо полицейским-детективом. В одном моя мечта, можно сказать, сбылась. — С этими словами мистер Осборн взглянул на свои татуированные пальцы. — А детектив из меня вышел бы неплохой. Да и заработки у них получше, — проговорил он и тихо вздохнул. В его вздохе послышалась целая жизнь и, в частности, — уверенность в том, что судьба настоящего солдата в миллион тысяч раз отлична от того, что пытались изображать мы, разыгрывая в лесу сценки из “Главных сражений”.

— Вы помните, что говорил попугай, мистер Осборн? Что он говорил еще, кроме ругательств?

Мистер Осборн хмыкнул, но его улыбка посветлела, став еще дружелюбнее.

— У тебя упрямство и настойчивость терьера, приятель, так что в писательском ремесле, я думаю, ты преуспеешь. Это действительно для тебя так важно?