Роберт МакКаммон - Жизнь мальчишки. Том 2.

Как я уже говорил раньше, хмурый угрожающий лик и могучее тело миссис Лизандер могли вселить страх в кого угодно, даже в гризли. Жена ветеринара обычно была неулыбчива и мрачна, будто грозовая туча. Но я плакал, мои глаза покраснели: возможно, это явилось причиной внезапного преображения, свидетелем которого я стал в тот день.

— Ах ты мой бедный маленький ангелок, — проворковала миссис Лизандер, и лицо ее выразило такую несвойственную ей чистосердечную заботу, что я был этим заворожен и лишился дара речи. — Господи, мне так жалко твоего песика.

Она сказала песеика, вот как это вышло у нее.

— Пожалуйста, входите! — сказала она отцу. Вслед за ней мы прошли в небольшую приемную, где на обшитых сосновыми панелями стенах висели снимки счастливых детей, обнимающих за шеи своих собак или держащих на коленях кошек. Отворилась дверь в подвал, где находилась процедурная доктора Лизандера. Каждый шаг доктора по ступеням деревянной лестницы был для меня мукой, потому что я уже знал, что сейчас услышу. Надеяться было не на что.

Моя собака умирала.

Около часа дня грузовик с прохладительными напитками из Бирмингема сбил Рибеля, когда тот перебегал Мерчантс-стрит. Рибель был в компании собачьей стаи, так сказал маме по телефону мистер Доллар, который, собственно, и принес это ужасное известие. Выходя после ленча из кафе “Яркая звезда”, мистер Доллар услышал визг тормозов, удар и последний пронзительный вопль Рибеля. Когда машина наконец остановилась, Рибель лежал на мостовой, а собаки стояли над ним и лаем пытались заставить подняться. Увидев это, мистер Доллар позвонил шефу Марчетте, они погрузили Рибеля в кузов пикапа Вайна Гилли и отвезли к доку Лизандеру. Для мамы известие было тяжким ударом, потому что еще с утра она хотела посадить Рибеля в загончик, но забыла об этом, увлекшись очередной серией “В поисках завтрашнего дня”. Никогда раньше Рибель не забирался на Мерчантс-стрит. На этот раз он связался с дурной компанией: было ясно, что за привольную жизнь ему пришлось заплатить дорогую цену.

Внизу пахло животными; запах был не то чтобы неприятный, но резкий. Вокруг стояли клетки из блестящей нержавеющей стали, стены были выложены чисто вымытой, сверкающей белой кафельной плиткой, а свет давали флюоресцентные лампы. Доктор Лизандер был одет в свой обычный белый халат, лысина доктора блестела под ярким светом ламп. Когда он здоровался с отцом, его голос был тихим, а лицо невеселым. Доктор Лизандер взглянул на меня и положил мне руку на плечо.

— Кори? — спросил он. — Хочешь посмотреть на Рибеля?

— Да, сэр.

— Тогда я отведу тебя к нему.

— Так.., он еще не умер?

— Нет, он еще не умер.

Рука доктора принялась осторожно разминать сжавшиеся в тугой клубок мышцы на моей шее.

— Он еще не умер, но он умирает. Я хочу, чтобы ты это понимал.

Глаза доктора Лизандера поймали мой взгляд и уже больше не отпускали его.

— Я сделал все для того.., чтобы Рибелю не было больно.., но ему все равно очень плохо. — Пожалуйста, помогите ему! — крикнул я. — Вы же доктор!

— Все верно, но даже если я сделаю ему операцию, это ему не поможет. Кори Он очень сильно пострадал.

— Но вы же.., не можете.., просто так дать ему умереть!

— Пойдем поглядим на Рибеля, сынок, — позвал меня отец. — Нам лучше поторопиться.

Пока там еще есть на кого смотреть! — вот что он хотел сказать.

Отец вошел последним. Сначала в маленькую операционную вошли мы с доктором Лизандером. Еще в дверях я услышал свистяший звук, похожий на закипающий чайник. Наверху в кухне миссис Лизандер готовила для нас чай: на плите у нее кипел чайник. В комнате, куда мы вошли, стоял резкий прилипчивый запах. Я увидел полку, полную пузырьков, и небольшой столик с врачебными инструментами, аккуратно разложенными на голубой ткани. В центре комнаты стоял стол из нержавеющей стали с продолговатым возвышением посредине размером как раз с собаку, на который было накинуто одеяло. У меня подкосились ноги: край одеяла был пропитан подсыхающей кровью.

Должно быть, меня начало трясти, потому что доктор Лизандер сказал:

— Можешь не смотреть, если тебе не хочется…

— Нет, я хочу посмотреть.

Доктор Лизандер осторожно откинул край одеяла.

— Тихо, спокойно, больно не будет, — проговорил он, словно обращаясь к больному ребенку. Бугор на столе начал дрожать, и я услышал, как кто-то заскулил под одеялом, отчего у меня сразу же оборвалось сердце. Глаза мои наполнились горячими слезами. Я хорошо помнил, кто так скулил: когда отец первый раз принес щенка Рибеля в коробке, тот боялся темноты. В четыре шага оказавшись у стола, я взглянул на то, что доктор Лизандер показал мне.