Алексей Никитин: Долгий дождь в Щурах

- Лизка, - тихо позвал Илья, - ты есть?

Лиза быстро открыла дверь:

- Илько? Откуда ты? Один?

- Один.

Не зажигая света, Лиза провела его в комнату.

- Сейчас, - заторопилась она, - у меня картошка есть и сало осталось.

- Ты рассказывай, Шурка где с дочкой. Батько?

- Уехали. Успели в последнюю неделю.

- Как уехали? - не поняла Лиза. - Куда?

- Вроде на Урал. Не знаю. Меня призвали раньше. Шура записку моей матери оставила. Путаную. Ничего не понятно, кроме того, что уехали.

- А ты откуда? - Лиза видела только темный силуэт Ильи против окна. Он сидел, устало свесив голову, и его худые плечи, словно сложенные крылья большой птицы, поднимались над головой.

- Не знаю.

- Как не знаешь?

- Нас под Гречаным высадили из поезда. Сказали окапываться. Немцев под Гречаным ждали. На другой день команда: всем садиться в поезд. Немцы вроде нас давно обошли и ушли на восток. Погрузились, только поехали - налет. Мы из вагонов высыпали, прячемся кто куда, вагоны горят, паровоз взорвался. И тут - танки немецкие.

- Когда ж это было?

- Не считал. Дней пять, наверное. Тут давно немцы?

- Неделю.

- Где-то так и было.

- Так ты неделю шел сюда?

- Пока сообразил, куда идти... Ночами шел.

- Ох, Ильку, - заплакала вдруг Лиза, - ешь скорей. Хорошо, что пришел. Останешься тут.

- Мне в Киев надо, Лиза. День пересплю, переоденусь и пойду вечером.

- Как в Киев!? - не поверила Лиза. - Ты уйдешь?

- Нельзя мне с тобой оставаться. Тут каждый человек на виду. Меня с моей жидовской мордой сразу заметят.

- А там? Думаешь, там лучше? Люди говорят, немцы в Киеве евреев убивают.

- Я в городе каждый двор знаю. И друзей много. Помогут.

- Не ходи в Киев, Ильку! Ильку, - Лиза тронула его за руку. Илья уже спал, так и не доев холодную картошку.

Он спал почти до вечера, отсыпаясь за всю прошедшую неделю. Лиза нашла для него старую одежду отца, собрала еду в дорогу. Потом вышла на улицу - в деревне было тихо. К немцам люди еще не привыкли, отсиживались по домам. Она вернулась в хату и подошла к кровати, на которую ночью перетащила Илью. Он лежал, подогнув ноги, давно не бритый, длинный и худой. В темной его шевелюре у висков Лиза заметила едва пробивающуюся седину.

- Ох, Ильку, - Лиза едва сдерживала слезы. Надо же было ей полюбить мужа своей младшей сестры.

Шурка давно уехала в Киев и там нашла себе Илью. А за кого могла выйти Лиза здесь, в Щурах, после того, как ее отца за новую хату и велосипед записали в куркули? Отняли все, но хоть не сослали. Соседи кривились: Шурка за жида в Киеве вышла. А Лиза, когда первый раз его увидела, не знала что с собой делать. Высокий, добрый, и глаза смеялись, и сам улыбался. Уже после войны узнала Лиза, что в Киев Илья не пришел. Может, пришел, но до дома не добрался. Шурке дали справку о том, что Гольдинов Илья пропал без вести у села Гречаное. Лиза видела его последней. Даже не его, а только темный силуэт под сумеречным вечерним небом. Ветер, свежий и сильный, налетел, разгоняя тяжкую духоту, зашелестел травой. Илья подошел незаметно и какое-то время молча стоял рядом с ней. Потом погладил рукой сухой вишневый пень:

- Срубили вишенку.

- Не ходи в Киев, Ильку, - обернулась к нему Лиза. - Хоть теперь не ходи.

- Нам с тобой не в Киев, - качнул головой Илья.

- Так ты за мной вернулся!? - обрадовалась Лиза. - Я сейчас, только малого гляну...

Когда начался дождь, Витька, кормивший своим завтраком кошку, пошел искать бабу. Лиза сидела у края огорода.

- Бабо, дождь пошел. Идем в хату, -позвал ее Витька. - Бабо, идем скорей, смотри, какой дождь сильный. Бабо...

- Бабо! Бабо, агов..! - Федька Дрюк с трудом выкатил свое истекающее потом тело из заляпанного жидкой грязью по самые стекла милицейского газика и подошел к калитке. На цепи надрывался яростным лаем Рудой. - Бабо, где вы есть!? Заберите своего пса скаженого.

- А, цыть! Цыть, дурню! - Дрючиха медленно вышла из дому. - Там кто?

- Та я, Федька.

- То заходи, раз приехал. Цыть, Рудый.

Федька осторожно миновал рычащего пса и вошел следом за Дрючихой в хату.

- Вот дождь, - пожаловался Федька, - третий день без перерыва. А дышать нечем. Африка. Духота.

- Ничего, - равнодушно отозвалась Дрючиха, - картопля будет доброй.

- Бабы на селе брешут, - продолжал Федька, вытирая рукавом рубашки мокрое лицо, - как Лизка умерла, так и дождь пошел. Говорят, до девятого дня идти будет.

- Хватит патякать, - резко оборвала его Дунька, - верзут казна что. А ты, как дурень, повторяешь. Говори, чего приехал.

В селе считали, что по хорошему человеку, когда он умирает, небо плачет. Только почему-то в Щурах на похороны дождь случался редко.