Владислав Крапивин - Прыгалка

— Говори… если хочешь…

Они помолчали, и Славка насуплено выговорила:

— Я знаю. Ты думаешь, я занялась прыгалкой из-за той глиняной девочки…

— Я не думаю… А из-за кого? Из-за чего?

— Я скажу. Только не сердись.

— Ладно…

— Помнишь, я нечаянно прочитала письмо твоей знакомой… Юнки?

«Ещё бы не помнить!»

— Ну и что?

— Она писала, что тренируется с прыгалкой, чтобы не болело плечо. А я… ну, здесь такое совпадение. Не думай, что я сочиняю…

— Не думаю… Какое совпадение?

— В детском садике ещё было. Я упала, ударилась о край песочницы. С тех пор плечо нет-нет, да заболит. На рентгене просвечивали несколько раз, говорят ничего нет. Компрессы всякие делали… Иногда очень долго боль не чувствуется, а потом опять…

— А сейчас? — Марко вспомнил, как неуклюже Славка скакнула на стенке.

— Сейчас…

— Говори честно, — велел он.

— Немного…

— Сядь ближе.

Она придвинулась. Приоткрыла губы и смотрела сквозь пряди. Глаза были золотисто-коричневые…

Марко тронул пальцем белое кружево рукавчика:

— Отцепи это оперенье.

— А… зачем?

— Надо.

Славка отстегнула рукавчик, уронила себе на колени. И смотрела всё так же — вопросительно, однако без боязни.

Загорелое, со светлой полоской, плечо торчало беззащитно и доверчиво.

— Сиди тихо, — велел Марко.

— Я… тихо.

Марко подержал ладони у щёк. Ощутил в них щекочущее дрожание. Положил правую ладонь Славке на плечо, а пальцы левой прижал к тоненькой, как у Икиры, ключице. Под ней толкнулся пульс — живой, будто божья коровка.

С минуту они сидели молча, словно слушали струнки друг друга.

— Болит? — шепнул Марко.

— Нет… больше не болит.

— Честно?

— Да…

— Вот и хорошо…

Это ведь и правда хорошо, когда человеческих болей на свете хоть на капельку становится меньше.

21.08.09–23.10.09