Владислав Крапивин - Прыгалка

— Ну… я не знаю…

— А чего тут знать и не знать!.. Или телескоп вас вовсе не интересует?

Марко очень интересовал телескоп! До сих пор он смотрел на звезды и луну только в морской бинокль, который иногда выносил на улицу Слон. Было здорово!

А этот «Сириус»… небось приближает светила в сто раз!

— Решайте, — сказал Андрон

— Как-то… несовместимо… — пробормотав Марко. — Телескоп, он же дороже…

— Марко! Мы же не бизнесмены и не на ярмарке! Вы не хуже меня понимаете, что истинная ценность вещей исчисляется не деньгами! А человеческим интересом…

Марко это понимал. И… он как бы увидел звёздное небо, которое удивительно распахнулось и придвинуло себя к Марко, сияя галактиками.

— А вы это по правде? — сказал он.

— Странный вопрос… — Андрон снял очки и почесал ими кончик носа. Его глаза стали маленькими и оказались близко от переносицы. И… Марко подумал, что некрасивые люди иногда бывают очень симпатичными. Он честно сказал:

— Я подумал, что вы меня, может быть, просто пожалели… Заметили, что я расстроился, ну и вот…

— С какой стати!.. Я не заметил, что вы расстроились. И к тому же, вы не девочка, которая плакала из-за Гудвина… Ну так что? По-моему, всякая ситуация должна иметь логическое завершение.

— Ладно… пусть имеет, — стыдливо выговорил Марко. — Если у вас правда уже есть телескоп…

— Честное слово!..

Андрон ухватил Марко за плечо, в два счета доставил его к Юнке, захлопнул и ухватил с подоконника шахматную коробку.

— Девочка, мы с ним поменялись! — И почти скачками удалился в сторону гардероба, затерялся в толпе…

— Мы… правда поменялись, — пробормотал Марко. — Он сам… заставил. Говорит, что у него уже есть «Сириус»…

Юнка не удивилась. Будто ждала этого заранее!

— Вот и замечательно! Я сразу поняла, что он шахматист…

— А как я потащу домой эту бандуру? Дяде Гере я сказал, что пойду пешком, а теперь… — Марко ногой качнул футляр телескопа.

— А ты где живёшь?

— На Михайловском спуске…

— Это же недалеко от нашей гостиницы! Сейчас приедет папа, мы тебя отвезём!

— Жалко, что ещё день. А то поставили бы телескоп на подоконник и давай глядеть на луну. Она сейчас почти полная, как раз над ближними крышами… Слушай, приходи ко мне вечером!

Юнка пришла. До этого Герман Алексеевич — немногословный и умелый — помог племяннику настроить незнакомый прибор.

— А где объектив? — удивился Марко.

— Это телескоп-рефлектор. Здесь главная деталь не линза, а зеркало внутри трубы. А смотреть надо в этот окуляр, сбоку…

— Ой, всё вверх ногами! — удивился Марко, увидев очень дальнюю колокольню Преображенского собора. Она была теперь перед носом, но перевёрнутая.

— Потому что астрономический прибор. Для звездочётов неважно, где верх, где низ…

Когда смотрели с Юнкой на Луну и на золотой шарик Юпитера со спутниками, это и правда было неважно. В космосе нет верха и низа. В космосе… там вообще много непонятного… Они по очереди приникали к окуляру, иногда нетерпеливо отодвигали друг друга висками. Марко опять подумал, что Юнкины волосы пахнут апельсинами…

Потом небо затянула облачная плёнка.

— Ладно, завтра ещё посмотрим, — утешил Юнку (и себя) Марко.

Юнка сказала:

— Завтра утром мы уезжаем. Весь театр…

— Почему? Ты же говорила: через две недели…

— Изменился график. Столичное начальство сказало, что помещение нужно для какой-то предвыборной кампании.

— Идиоты…

— Что поделаешь…

Марко ощутил печаль и… облегчение. Потому что он уже не раз думал, как станет с грустью считать дни до Юнкнного отъезда. Который всё равно рано или поздно случится. И после которого они вряд ли скоро увидятся. Кто знает, может быть, не увидятся вовсе. Или в ту пору, когда будут совсем другими…

Оставалось только сказать одно. И он сказал храбрым голосом:

— Ладно. Я тебе напишу письмо. А ты мне. Хорошо?

Она отозвалась ласково так:

— Смешной. Кто сейчас пишет письма? На это и времени нет. Запиши номер мобильника…

— А ты мой!

— Зачем? Ты позвонишь, я сразу отвечу…

Мобильник Марко оказался разряжен, пришлось писать карандашом. И Марко вывел цифры на кромке футляра от телескопа. Оттуда номер никуда не денется, не на бумажке…

Марко пошёл проводить Юнку до гостиницы (а Герман Алексеевич — их обоих, на всякий случай). У дверей Юнка и Марко подержат друг друга за ладони.

— Плечо не болит? — спросил Марко.

— Нисколечко.

— Ну, пока…

— Пока…