Дэйв Крик - «Если», 2000 № 12

— А могут ли умственные способности собак со временем достичь уровня людей или даже превзойти его? — раздался следующий вопрос.

— Современная наука категорически отрицает даже вероятность такого события, и виной тому отсутствие у собак самого необходимого для дальнейшего развития разума. Я говорю, конечно же, об артикуляционном аппарате, необходимом для оперативного, сиюминутного общения, и, естественно, о руках, без которых невозможно полноценное использование орудий труда. Нет, к сожалению, в настоящем собаки достигли пика в своей эволюции, и, следовательно, встретить расу, превосходящую или хотя бы равную нам по интеллекту, мы сможем лишь в глубинах космоса. — Профессор Вилрайт потрепал ухо своему псу и спросил: — Правильно я говорю, Скиннер?

— Рвавв! — пролаял Скиннер, хотя ответить ему хотелось приблизительно следующее: «Не беспокойтесь, профессор, никого умнее себя вам никогда не встретить, ибо люди настолько слепы в своей гордыне, что, случись это хоть сотни, хоть тысячи раз, вы и бровью не поведете».

Студенты громко рассмеялись, пес раздраженно подошел к миске в углу, сделал несколько глотков воды и угрюмо растянулся на полу, а профессор Вилрайт продолжил свою лекцию о развитии интеллекта у животных.

Сентябрь в штате Канзас выдался необычайно холодным.

Подросший и оттого активно протестующий против того, чтобы его звали Джимми, а не Джим, мальчишка играл со своим псом во дворе. Робби корчевал зубами и лапами сорняки, что всегда одобрялось его хозяевами, Ройсом и Джуни.

— Смотрите, первый снег! — вдруг закричал Джим.

Перед псом на траву опустилась снежинка. Пораженный Робби замер. Снежинка почти немедленно растаяла, но вслед за ней посыпались еще и еще. Робби, глядя на безукоризненно белые, шестигранные снежинки, вдруг заплакал.

— Ма, погляди! — позвал Джим. — Робби плачет!

— Ему просто попала вода в глаза, — отозвалась Джуни из кухни, где она мыла у раскрытого окна редис. — Собаки не плачут.

Этим вечером снег шел по всему городу, и повсюду собаки с тоской в глазах наблюдали за его падением с небес.

«Неужели ничего нельзя поделать?» — снова и снова звучала в их мозгах одна и та же мысль.

«Нет, нет, нет, — приходил безнадежный ответ. — Без рук, без пальцев нам вновь не построить машины, которые отделили бы наши души от тел и, заключив их в энергетическое поле, вознесли бы над планетой и поселили бы в привычные шестигранные тела».

И в миллионный раз они прокляли дурня Мкликлулна, обрекшего их на прозябание здесь.

«Смерть была слишком легким наказанием для негодяя», — согласились они и затем разошлись по своим будкам, где их с нетерпением поджидали щенки.

Щенкам на Земле было много легче: об отчем доме они знали только понаслышке, и потому снежинки представлялись им не более чем забавой, а зима — просто морозной порой.

Нет, вовсе не коварству писателей посвящена статья киевского критика.

Автор вознамерился исследовать такое любопытное явление, как соавторство в литературе, и прежде всего в фантастической. В наше время это увлечение становится повальным. Итак, традиционный вопрос: «Как же они пишут вдвоем?..»

В 1922 году увидела свет брошюра В. И. Богданова «Опыты коллективного литературного творчества» с трогательным посвящением «пролетарскому клубу». Содержание ее весьма любопытно. Автор претендует на провозглашение эстетической революции, столь же глобальной, как политическая и экономическая. «Будем учиться работать и творить коллективно с таким же старанием, с каким нас учили раньше работать и творить уединенно!» Необходимо доказать, что «ив области творчества залогом больших достижений является привлечение к делу широких масс. «Поднять массы» против божественного «наития», психопатического «пророческого вдохновения», старушиного «озарения и просветления», против «паразитической интуиции»; показать, что и здесь «первенство принадлежит трудящимся».

В чем же, согласно Богданову, преимущества коллективного творчества — помимо идеологической выдержанности? Коллективные достижения «получаются гораздо скорее, чем индивидуальные; они богаче образами; образы ярче; язык богатый и точный». Почему этого не может достичь писатель-индивидуалист — не ясно, но вот выводы: «Так всегда коллектив может щедро швыряться образами… тогда как у одного человека не так быстро возникают представления… Не всякий человек способен писать художественно, но всякий коллектив это может… Чем больше участников, тем лучше получается произведение».