Юрий Никитин - Мегамир

Кирилл чертыхнулся, пошел обратно к расщелине. Знал бы людей так, как пожелал Забелин, сидел бы в президентском кресле. Или мог бы сидеть. Но пусть с «порождением крокодилов» возятся другие, защищают диссертации по общественным дисциплинам, а он займется милыми муравьями и дальше.

Но Забелин, а? Обозвать Сашу женщиной? Услышала бы!

Почти весь день приспосабливались в расщелине для жилья. Ногтев сомневался, предлагал ночевать в гондоле, там безопаснее. Но еще безопаснее, возразил Кирилл, не соваться в Малый Мир вообще, не брать в руки палку, не слезать с дерева, вообще не вылезать на сушу.

Когда наступил вечер, все забились поглубже, и почти все впали в ночное оцепенение. От стен тянуло живительной сыростью, холодом, выступили капельки влаги. Ночевали, сняв комбинезоны, сбившись в комок, подражая муравьям.

Ногтев побродил по расщелине, напоминавшей ему Дарьяльское ущелье, отыскал засыпающего мирмеколога:

— Кирилл Владимирович, сделайте исключение из правил! По-стариковски не могу уснуть на новом месте... Поговорим?

Кирилл с трудом дотянулся до аптечки на поясе. Ногтев сам вытащил ампулку, сунул Кириллу между застывающими губами. Кирилл с трудом глотнул, по телу медленно пошло тепло. Ногтев нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он был бодр, словно уже выспался и надрался горячего кофе.

— Что-то стряслось? — спросил Кирилл встревоженно.

— Пока нет, но гнетет предчувствие. Необычно, всего не предусмотришь, а предусмотреть надо все. Мы с вами начальство, отвечаем и за непредвиденное.

Они карабкались наверх, цепляясь за выступы, прилипая к гладким камням, где уже скапливалась ночная влага. Верх ущелья был перекрыт пленкой, имитирующей каменную россыпь. Ногтев первым вылез из-под края, вздрогнул, увидел на серебристом пне страшную рогатую голову.

Заслышав содрогание почвы, рогатое чудовище мгновенно развернулось в их сторону. Блеснули острейшие серпы жвал, чуть дрогнул воздух, задвигались невидимые сяжки, определяя массу и Бог весть что еще, что умеют муравьи, а люди о чем даже не догадываются.

— Стой, кто идет? — рявкнуло у них над головами так страшно, что Ногтев и Кирилл едва не сорвались обратно в пропасть.

— Свои, — ответил Ногтев, наконец, когда совладал с голосом. — Благодарю за службу.

— Пароль? — допытывался строгий голос.

— О пароле не уславливались, — буркнул Ногтев. — Благодарю за службу, испытатель первого класса Немировский!

— Рады стараться, — отчеканил голос невидимого Дмитрия. — Вам компанию составить?

Кирилл дипломатично, опережая Ногтева, ответил:

— Диме будет тоскливо.

— А с нами еще Буся мягкопузый! Я с вами, а они вдвоем подежурят.

— У них с дисциплиной слабовато, — заметил Ногтев. — Когда твой меньший страшила чешет большего, тот глава закрывает. А на посту надо бдеть.

Буся сидел на плече Дмитрия нахохлившийся, как озябшая ворона. Он прижимался телом, сохраняя тепло. Воздух был холодный даже здесь, лишь из расщелины струились остатки тепла.

Кирилл проглотил вторую капсулу. Ногтев зашвырнул себе как в топку паровоза целую пригоршню. Они отошли от места стоянки, прислушиваясь к ночным шорохам, незнакомым запахам. От капсул шел жар, как от крохотных ядерных реакторов, в груди было тепло, даже жарко, но пальцы зябли — порция горячей крови быстро остывала в тонких руках и ногах.

Они медленно удалялись от расщелины и гондолы. Кирилл прикидывал, с чего Ногтев начнет, уже догадываясь о теме разговора, но тут сзади зашуршало, мелькнуло блестящее в лунном свете крупное тело ксеркса. Бесцеремонно отпихнув Кирилла, ксеркс придвинулся к Ногтеву, настойчиво щекотнул его сяжками.

Ногтев с раздражением повернулся к мирмекологу.

— Кирилл Владимирович, пора научить их обращаться как-то понятнее! А то я на вашем хваленом языке жестов такое выдам, что муравей в обморок хлопнется, хоть и солдат-разведчик. Я не родился директором, матросом тоже бывал...

Но ксеркс насел, развернул Ногтева к себе лицом. Громадные мандибулы залязгали возле самого горла Ногтева. Тот побледнел, видно было даже в лунном свете, спросил осевшим голосом:

— Чего он добивается?

— Пытается накормить, — объяснил Кирилл с неловкостью. — Трофаллаксис, обмен кормом. Это не столько ритуальный обмен, сколько жизненная необходимость.

— Так пусть с вами занимается. С Немировским, Фетисовой, наконец! Когда они мед у пчел воровали, Немировский первым прибежал трофаллаксироваться, другим не осталось... Но эти двое начали липнуть именно ко мне! Это не случайно?