Владимир Плахотин: Браслет

Насчёт "вагона" меня подло обманули. Колонки в человеческий рост надсадно изрыгали всё те же заезженные хиты сомнительной свежести. Я быстро заскучал. Дав себе слово через пару вещей повернуть оглобли до хаты, я прислонился к стене и оттуда с тоской взирал на осатаневшее племя любителей "новья". Многие были в жестоком подпитии и не держались на плаву. Им не давали упасть тесные ряды единомышленников, ещё не пришедших в должную форму и ритмично дёргавших частями тела, вовсе для танцев не предназначенных. Да и танцем назвать конвульсивные подрыгания как-то язык не поворачивался.

Из скорбной задумчивости меня вывел ангельский голосок, сквозь рёв пробившийся ко мне по правому борту. Я повернул голову и обомлел: рядом стояло само совершенство! Представляете? То самое, которое я тщетно старался воплотить в своём бессмертном шедевре, так безжалостно осмеянном Игорем. И, как оказалось, оно, это совершенство, меня о чём-то спрашивало.

- Извините, сударыня, - подался я ухом ей навстречу, - не расслышал!

- Вам здесь нравится? - голос её дрожал, но это я заметил уже много позже. У меня у самого в тот миг язык прилип к позвоночнику, а всё остальное заполнилось требухой от Винни-Пуха.

- Д-до безумия! - на автопилоте выдали мои опилки потрясающую оригинальность.

- Зачем вы обманываете? - посмотрела она с укором.

- Да ну что вы! - прокричал я с азартом. - Я не обманываю! Здесь такая музыка! И... И всё такое! - при этом я, оказывается, ещё и нелепо руками размахивал! А где-то в районе чердачных помещений пронеслось: "Не штукатуренная!" В моих глазах это было чуть ли не главным достоинством.

- А я "штукатурки" терпеть не могу! - заявила она, топя меня на дне своих умопомрачительных голубых с зеленцой глаз.

Я оцепенел. Неужто вслух брякнул?

- А разве... я что-нибудь сказал? - проблеяло моё убитое "я".

- Вы так подумали! - прокричала она и перешла к атаке: - Давайте знакомиться! Меня зовут Настя!

Я ещё больше скукожился.

"Ага!.. Та самая! - трассировало через голову. - Сама напрашивается!"

Настя тут же нахмурилась и убрала за спину протянутую руку.

- Володя! - строго сказала она. - Вы меня ещё не знаете, а уже оскорбляете!

- Я?!! - только и хватило мне выдохнуть. Я хватал воздух широко раскрытым ртом, но вдоха не получалось.

Несколько физиономий приблизились вплотную и сочувственно окутали нас облаком перегара:

- Что, лысый, облом?

Настя решительно взяла меня за руку и поволокла к выходу:

- Пойдёмте на улицу! Здесь трудно разговаривать!

Не приходя в сознание, я послушно затрюхал следом за нею. Благодарные зрители, разумеется, заулюлюкали нам в спину.

Очнулся я где-то на середине аллеи, ведущей от проходной к железнодорожному переезду. Осенний воздух немного охладил мою воспалённую черепушку и я оказался в состоянии задавать вопросы.

- Так! - я резко высвободился из её цепких пальчиков и развернулся всем фюзеляжем. - Надо объясниться!

Она остановилась, не поднимая глаз:

- Я слушаю...

- Нет, это я слушаю! Что ещё за телепатические сеансы ты мне там показывала?

- Мы уже на "ты"? - тихо поинтересовалась она.

- Ты мне это... - поперхнулся я. - Не увиливайте от ответа!

- Хорошо. Если хочешь, называй это так. Только не кричи, пожалуйста.

- А я и не кричу! - продолжал разоряться я в вечерней тишине. Со стороны всё это очень сильно смахивало на милые семейные разборки. - Я желаю знать!

Она, наконец, повернулась ко мне и посмотрела в глаза:

- Володя, давай договоримся так...

Но я не дал ей закончить мысль, меня буквально распирал дух следователя:

- А имя моё ты откуда знаешь? Ведь я его тебе не объявлял!

- Да тебя же там, - она кивнула в сторону проходной, - каждый второй знает!

Я тупо посмотрел на неё и отвел глаза:

- Ладно, согласен. А как насчёт "штукатурки"? Тоже "каждый второй"?

- Давай мы с тобой договоримся так, - повторила она с нажимом, возобновляя движение. - Все вопросы ты будешь задавать... не сейчас.

- Интере-е-есно! А когда же? - заковылял я следом, требовательно заглядывая ей в лицо.

- Потом, - глухо сказала она и, подумав, добавила: - Когда к дедушке придём.

- К дедушке?! - вылупил я глаза и невольно огляделся. - К какому ещё дедушке? - До сих пор я не придавал особого значения, в каком направлении пролегала траектория нашего полёта.

- К моему, - ответила она. - Он уже ждёт... Да не волнуйся ты так! - с обезоруживающей улыбкой повернулась она ко мне, заметив, что я остановился с отвисшей челюстью. - Пойдём! - Она взяла меня под руку. - Глупенький! Ты даже себе не представляешь, что этот вечер - переломный в твоей жизни!