Светослав Николов - Вергилий и вода

Я написал это в год, когда Аппий Клавдий Красе был цензором.

II.

Человеческие мысли и желания подобны цветной пыльце, которая, чтобы дать плод, должна дождаться пчелы или ветра. Но не вся пыльца прилипает к лапкам пчелы, как и огромное ее количество попусту разносится в воздухе после каждого случайного дуновения Борея...

Я полагал, что как только осяду где-нибудь, хлеб, очаг и постель прольются бальзамом на мои странные мысли. Но этого не произошло, потому что акведукту 105 и Аппию до самой его смерти принадлежали только мои дни, но не ночи. И вновь я смотрел на звезды через круглое отверстие в жилище, которое цензор велел построить для меня, и вновь звездный пепел, покрывая меня, шептал, что я - это не я. А иногда передо мной представала и другая загадочная картина: я в трюме той большой галеры, среди тех же людей, облаченных, как и я, в синезеленые одежды без признаков пола, рода и сословия. Мы разговариваем или спим в ожидании чего-то, и вдруг часть потолка, который служит полом палубы над нами, бесшумно отодвигается в сторону и на краю образовавшейся широкой щели показывается красивый юноша, гордый и величественный как бог в ослепительносветлой и гладкой кольчуге, облегающей его тело. Юноша смотрит на нас бездонными глазами, задумчиво улыбаясь. Немного спустя к нему приближается другое создание, более хрупкое и прекрасное, в точно такой же облегающей одежде, и по волшебной мягкой линии бедер, нежным пальцам, округлым очертаниям груди и венериного холма, по блеску волос и губ мы понимаем, что это женщина.

Они стоят рядом, и юноша нежно кладет руку ей на плечо.

Женщина склоняет голову ему на грудь и так они остаются, как нам кажется, бесконечно долго, смотрят на нас и переговариваются на незнакомом, но очень мелодичном языке. Мы не можем оторвать глаз от этого божественного зрелища, потому что принимаем его как озарение свыше, и каждой клеточкой своего тела ощущаем, что они наши верховные повелители, что наша ничтожная жизнь свята и радостна только когда мы служим им, наше существование единственно оправданно их существованием... Мы любим их чувством сильнее любви, веруем им сильнее догмы, страшимся их сильнее самого страха. Миг этот, по сути, краток, как мысль - щель над нами медленно закрывается и мы снова надолго остаемся в трюме большой галеры, спим и перешептываемся... И я, Вергилий, хочу пробудиться, хотя и не засыпал, а только впал в забытье от непрестанного шума воды, света звезд и их пепла, который оседает на глазах, не обжигая их.

Много событий произошло с тех пор, как Аппий построил этот акведукт и мой дом неподалеку от него. Я жил в уединении, но иногда эдилы[Эдил государственный служащий в Древнем Риме, надзирающий за улицами, общественными зданиями, банями, поступлением пшеницы и др. Примечание реставратора.] и сборщики налогов посещали меня и многое рассказывали. И эдилы, и сборщики сменялись очень часто, и вообще все люди будто бы заменялись другими через несколько десятилетий.

Так, могущественный принцепс Публий Сциппион, прозванный Африканским за его победу над Ганнибалом под Замой, был опозорен предприимчивым и лукавым Катоном, который первым раскрыл мне искусство говорить одно, а подразумевать другое. Своими собственными глазами я видел Гая М?рия, ведущего свои войска на Сицилию, и не мог поверить, то этот низкий, почти плешивый и с первого взгляда нечистоплотный плебей, возвысившийся до консульской тоги, был человеком, сделавшим армию сильнее государства. А Гай Юлий Цезарь, выиграв опять же за счет легионов гражданскую, войну, прибавил к своему титулу диктатора пояснение "вечный". Потом Цезаря зарезали в Сенате. Клеопатра вскружила голову его преемнику, достойному воину Антонию, и он бросился на тот самый меч, коим хотел покорить мир. В его честь был построен небольшой акведукт "Антониус".

Кроме этого, в то время в Риме были воздвигнуты акведукты Стар Анниен, Аква Марция, Аква Александрина, Неронианус, Аква Крабра... И обычно вода текла в них по прочным свинцовым трубам.

Как-то раз эдил Фронтин, который приходил проверять уровень жидкости в акведукте Аппия, сказал мне, что земля у города не дает хороших урожаев, несмотря на обильное орошение. И понемногу стали привозить гальские вина, испанское оливковое масло, африканскую и египетскую пшеницу. А некоторые земли остались вообще незасеянными.

Я, Вергилий, выдолбил это в то время, когда Рим был сердцем могущественной республики и с давних времен владел большей частью мира.