Михаил Шевляков: Вниз по кроличьей норе

– Да, конечно, американцы на Луну летали и на Марс робота отправили…

– Да не летали они на Луну! Всех обманули, а это все в голливудском павильоне снято, потому что флаг трясется!..

Сергей Александрович потряс головой и сдавил виски:

– Господи Боже… Сергей Васильевич, – повернулся он к Зубатову, – я временами словно слышу не наших потомков, а тех самых марсиан…

– Вы знаете исторический анекдот о Фультоне и Наполеоне? Фультон предложил ему пароход для вторжения в Англию, однако проект был отвергнут – великий корсиканец попросту не поверил в возможность создания корабля без парусов и весел. Но, полагаю, Наполеону все же было проще понимать, о чем ему говорил Фультон, чем нам понимать слова наших потомков.

– Никогда бы не подумал, что в пушкинском «мы все глядим в Наполеоны» может быть еще и такой смысл…

Что может быть прекраснее летнего дачного утра? Да, да, того не слишком раннего утра, когда солнце давно уже встало, и внизу, на веранде, давно уже слышны голоса, – а вы, неспешно и с ленцой потягиваясь, завязываете мягким узлом галстук и, позевывая в кулак, выходите к завтраку. Тут же все прекращают свой спор о том, чем лучше заняться – катанием на лодках или игрой в крикет – и принимаются дружно называть вас соней и лежебокой. И вы, посмеиваясь, пикируетесь со всеми, и вместе со всеми смеетесь милым шуткам над собой, и отказываетесь от предлагаемой добросердечным хозяином рюмочки анисовой, и с живостью неимоверной откликаетесь на предложение выпить лучше чаю, свежайшего. И ах! Как же мило подрагивают тонкие пальцы сестры хозяина, когда она наливает вам чаю, ах, те самые тонкие пальцы, которые целовали вы вчера поздним вечером, и как она краснела и пыталась забрать свою руку – с той особой решительностью, когда в словах звучит самое что ни на есть негодование, а голос, а дыхание – как же они взволнованно дрожат! и ее пальцы, ее тонкие и нежные пальцы, которые она пыталась забрать из ваших ладоней так несмело, что могло показаться – или все-таки не казалось? – что не только вы удерживаете ее, но и она удерживает вас. И теперь вам решительно все равно, будут ли сегодня все кататься на лодках, или же решат играть в крикет, – вы будете с равным удовольствием помогать ей целиться молотком по шару, касаясь при этом ее рук, – и она будет вновь и вновь промахиваться от волнения, – или сидеть на веслах, любуясь солнцем, пробивающим кисею ее зонтика и завитки волос на шее, – и она обязательно брызнет в вас водою…

Так что может быть лучше, прекраснее дачного летнего утра, с его негой, с его особенным счастьем? Вы слышите? От станции за рощей донесся свисток «кукушки», самовар заводит свою песню… Неужели же вы не знаете этой дачной прелести?

Сергей Васильевич Зубатов отпил чаю из чашки и посмотрел с балкона вниз. Была та самая пора позднего летнего утра, когда становится понятным – только человек, неспешно пьющий чай на балконе или на веранде загородного дома, есть единственно познавший всю прелесть жизни.

– Что там наши марсиане? – Сергей Александрович предпочитал чаю кофе; тоже сделав глоток, он посмотрел на лужайку перед флигелем, в котором вчера он предложил заночевать засидевшимся допоздна гостям. Да и не зря – ведь уже и после того, как гости из будущего отправились в отведенные им комнаты, он еще несколько часов изучал вместе с Зубатовым папки с накопившимися за эти дни материалами.

– Начинают просыпаться. Вот, Николай, как всегда, раньше всех встал, – под словами «раньше всех» Зубатов понимал, конечно же, «раньше всех из потомков».

– Это он учился там, в будущем, в гимнастическом институте?

– В институте туризма и гостеприимства. Прогулки в горы в альпийском вкусе, бухгалтерское дело в гостиницах…

– Просто поразительно – институт гостеприимства. Да, профессор Угримов, отчет которого вы мне вчера показывали, совершенно прав. Если бы он был нашим современником, то скорее можно было бы услышать, что он юнкер. Ну, или хоть по почтово-телеграфному ведомству…

– Возможно, причина в том, что в будущем развлечения просто необычайно важны. Важны до такой степени, что голь, забитый в ворота противника хавбэком в футбольном состязании, в будущем гораздо важнее политических заявлений. Капитан Шилов, который приставлен мною к Петрову и Нечипоренко, уже изложил ряд соображений по вопросу пропаганды спорта. Думаю, что…

– Да, безусловно, – генерал-губернатор нетерпеливо перебил его, – если студенчество будет гонять мяч по полю вместо организации противуправительственных выступлений, то это существенно облегчит нам жизнь. Но институт, в котором обучают устройству отдыха и развлечений, – это просто уму непостижимо, все равно что объявить цирки Саламонского и Чинизелли частью Московского и Петербургского университетов…