Александр Ильин - Звёздный День

бы знал Пушкина, не оставь тот ничего, кроме «Я вас любил…»?

Вот, дьявол, голова уже распухла, а все без толку. Утекло звездное времечко, убежало…

«Послушай, — спросил вдруг себя Николай, — а с чего ты взял, что обязательно в великие выбиться должен, раз Звездный День тебе выпал? Ай да Никола! Сам ноль без палочки, а туда же: «Пушкин, Чехов, Миклухо — Маклай…» Вот так же, наверное, ляпнули когда‑то одному человеку про День его Звездный — и не стало в славном городе Эфесе храма Артемиды…»

Ровно в полночь Николай Санин сидел в кресле, курил и пил крепкий кофе.

Стоновилось холодно. Раскрасневшееся от мороза солнце вот — вот должно было утонуть в сугробах облаков, нависших над лесом.

Николай Васильевич Санин — академик, председатель комитета по выявлению особо перспективных специалистов — все стоял на берегу озера и задумчиво смотрел куда‑то вдаль.

Теперь, спустя многие годы, уже не имело принципиального значения, был ли тот странный телефонный звонок чьей‑нибудь шуткой или за этим таилось нечто неординарное. Главное, что Санин понял тогда, казалось бы, прописную истину: за один день, с бухты барахты, просто невозможно добиться чего- нибудь выдающегося, пусть даже тому и будут сопутствующие условия. Любой настоящий успех, любая серьезная удача, порой совершенно неожиденная — это ни что иное, как результат большой предварительной работы. Тот день, когда человек осознает это, и становится его настоящим Звездным Днем.

Сам Николай Васильевич трудился с тех пор за троих, и результаты не заставляли себя ждать. Однако в силу какой‑то внутренней неудовлетворенности он всякий раз мучался сомнением — распорядись он когда‑то своим Звездным Днем как следует, может быть, ему удалось бы достичь в жизни чего‑нибудь большего? И в один прекрасный момент он вдруг понял, что именно это сомнение и является источником его неиссякаемой энергии, невероятной активности и удивительных, на первый взгляд, достижений. К этому времени Николай Васильевич уже занимал достаточно высокое положение, чтобы, правильно оценив прикладное значение этой идеи, дать ей ход. Даже при всей своей сложности и секретности испытание Звездным Днем быстро вошло в практику и бесспорно давало положительные результаты.

Каждый испытуемый «попадал» в ситуацию, аналогичную санинской, с той лишь разницей, что ему в тот день помогали кое — чего добиться. Были такие, кто оставался доволен, успокаивался на этом, считая, будто все, на что он был способен, уже достигнуто: дескать, Звездный День прошел — теперь можно жить его плодами. Их оставляли в покое, и они грелись теплом славы и счастья, заработанными однажды.

Если же человек оставался недоволен собой и, перевалив «звездный меридиан», каждым последующим днем отрабатывал упущенные возможности СВОЕГО дня, на него обращали внимание и старались дать зеленую улицу. Даже в возрасте такие люди не закисали, не топтались на месте, не зарывались в тину, ожидая пенсии.

Уходящий день был для Николая Васильевича особенным не только как единственный выходной в году. Сегодня в поселке Гай — Кодзор под Анапой выездная группа комитета проводит «Звездный День» его собственного внука. Никакой семейственности, боже упаси, парень действительно толковый и подает большие надежды. Но что из него получится, покажет сегодняшний день и ближайшее будущее.

Санин взглянул на часы. «Начало пятого… Чуть меньше семи часов осталось. Ты уж, Ваня, не подкачай…»

Скользнув взглядом по опустевшей равнине озера, Николай Васильевич Санин развернулся и не спеша направился к дому.

1983–1985