Андрей Салов - Семь смертей Лешего

От оглушительного стука в дверь, сопровождаемого отборным матом, не мог проснуться только мертвый. Но поскольку подъезд жилого дома за редким исключением населяли живые люди, то вскоре дом оживал, и начинал шевелиться, как растревоженный улей. Одна за другой открывались двери, и все вокруг наполнялось гулом раздраженных голосов. Вскоре во всем подъезде не оставалось ни единой живой души, не разбуженной шумом, поднявшимся с утра пораньше.

День был безнадежно испорчен, даже не успев начаться. Лишь зловредный старик, ставший причиной всеобщего переполоха, притворялся спящим, ожидая, когда перестанут сыпаться на его дверь пушечные удары рук и ног взбешенного соседа снизу. Он больше не стучал клюшкой об пол, проклиная, на чем свет стоит, милицейского дежурного. Старик напрочь забыл о телефоне, уронив трубку рядом с аппаратом едва ли не сразу после того, как на его дверь обрушились удары, и послышался отборный мат. Единственное, на что его хватило, подкрасться на цыпочках к стонущей под ударами двери и мельком глянуть в глазок, чтобы вычислить виновника ужасного шума, хотя по доносящемуся из-за дверей мату, трудно было не узнать его хозяина.

Пенсионер сидел за плотно закрытой дверью притворяясь, что ничего не слышит. Словно он единственный, безмятежно спящий человек, которого не потревожил грохот в подъезде. И лишь когда выплеснувший злость на безответную дверь сосед удалился, восвояси пытаясь уснуть, что было в принципе невозможно, старик сменил позу истукана, выросшего рядом с телефонным аппаратом.

Выждав для верности еще минуту, прислушиваясь, не послышится ли из-за двери подозрительный шорох, старикан на цыпочках подходил к ней, заглядывая в глазок. Не обнаружив взбешенного соседа, старик развивал бурную деятельность. На свет божий извлекались бумага и ручка, и заслуженный пенсионер, высунув от усердия язык, начинал строчить донесение. Точнее, жалобу участковому, с требованием незамедлительно принять меры и наказать соседа, матершинника, алкоголика и дебошира, ломившегося к нему в квартиру, и всполошившего весь дом. Необходимо срочно оштрафовать хулигана на приличную сумму. За шум и нецензурщину, что в течение длительного времени вынуждены были выслушивать жильцы дома, включая маленьких детей, которым слышать подобное рановато. Но прежде, чем наложить на дебошира штраф, нужно устроить над ним товарищеский суд, на котором заклеймить подлеца позором.

Много всякого на своем веку повидал заслуженный ветеран. Ложился спать поздно в силу бессонницы, просыпался рано. Он многое видел и знал. А чтобы память не подвела в нужный момент, имелась заветная тетрадка в клетку, в которую он заносил наблюдения, могущие пригодиться в будущем.

Подходящий момент настал. На свет извлечена пухлая тетрадка, испещренная стариковскими каракулями. Найдена исходная страница с компроматом на соседа снизу, что был далеко не ангел, нередко удостаиваясь, чести быть занесенным бдительным пенсионером в заветную тетрадь. Раз подонок посмел объявить ему войну, он ответит адекватно. Так крепко, что дебошир с нижнего этажа не то, чтобы пнуть его дверь, и пальцем притронуться к ней побоится. Пускай участковый знает, когда, с кем, в каком состоянии, и в каком часу заявлялся домой гнусный тип. И если дело дойдет до товарищеского суда, он лично, откроет глаза на этого человека не только участковому, но и всем жильцам дома. Поквитается с нарушителем спокойствия на полную катушку, распишет, как бог черепаху, раздолбает, как дятел спичку так, что наглец при встрече будет шарахаться от него, как черт от ладана.

Пока в подъезде происходят бои местного значения, по указанному адресу выезжает вызванная дежурным машина с оперативной группой. А сам дежурный наверстывает упущенное, погрузившись в прерванный пенсионером сон. А чтобы не мешал спать назойливый старик, или ему подобные, страдающие бессонницей граждане, телефонная трубка тоже спит, брошенная возле аппарата. И напрасны звонки разбуженных рано утром жильцов злополучного дома, ответом им бесконечные, короткие гудки.

Вызванный наряд, отлавливал волокущих на барахолку габаритный товар бомжей, и доставлял их в участок. А в отделении начинались допросы. Где, откуда взяли, сколько их, кто главный в преступной группе. И бесполезно отпираться, доказывая, что это барахло, хотя по закону и считается ворованным, уже давно никому не нужно, и даже хозяева позабыли о его существовании. И что место этому барахлу на помойке. И что они делают доброе дело, избавляя хозяев и от громоздкого барахла, и от излишней возни.