Ф. Гвинплейн Макинтайр - «Если», 2002 № 11

После этого свет в его глазах померк, и Самолетов провалился в темноту.

После того как Дмитрий с Анной очнулись в лаборатории Института мозга, испуганная немолодая лаборантка позвонила руководителю проекта, доценту кафедры виртуального взаимодействия полов, и сообщила, что испытуемые пришли в себя. Вместо южного солнца за окном все так же моросил холодный осенний дождь, который не прекращался вот уже несколько месяцев. На обоих Самолетовых были голубые комбинезоны с бахилами, и те восемь с небольшим лет звездной жизни, что они за каких-нибудь две недели пережили в состоянии гипнотического сна, сохранились в памяти лишь в виде необыкновенно яркого, пронзительного воспоминания.

И Дмитрий, и Анна восприняли пробуждение чрезвычайно болезненно, хотя физически чувствовали себя прекрасно. В первые минуты их состояние можно было сравнить с рождением, когда ребенка, помимо его воли, неведомая сила выталкивает из утробы матери на свет, хотя и Божий, но такой холодный и враждебный, что хочется кричать. Когда же Самолетовы освоились, вспомнили, кто они и что здесь делают, оба ощутили огромной силы разочарование и горькую обиду.

В лабораторию резко вошел руководитель проекта профессор Парамонов и, не глядя на Самолетовых, обратился к лаборантке:

— Вы получили уайтспирит?

— Да, — кротко ответила женщина.

— Смешайте один к одному со спиртом, — распорядился Парамонов и только после этого кивнул Дмитрию и Анне на дверь. — Идите за мной.

В кабинете руководитель проекта даже не предложил Самолетовым присесть. Тем не менее они устроились на диванчике и застыли в ожидании неприятного разговора. О том, что разбирательство будет крайне неприятным, легко было догадаться по выражению лица Парамонова — оно было злым и даже каким-то брезгливым. Ученый муж едва сдерживался, чтобы не сорваться и не наговорить этой парочке гадостей.

Плюхнувшись в кресло, профессор открыл сейф, достал бумаги и швырнул на письменный стол. Это демонстративное проявление недовольства произвело и на Дмитрия, и на Анну сильное впечатление. Оба почувствовали, что стоит кому-нибудь из них произнести хотя бы одно слово, и руководитель проекта взорвется, как атомная бомба. Поэтому они молчали и покорно ждали.

Наконец Парамонов поднял глаза и, едва сдерживая себя, спросил:

— Почему вы скрыли свою генетическую предрасположенность к алкоголизму?

— Ничего я не скрывал, — удивился Самолетов. — Я не алкоголик.

— Я не говорю, что вы алкоголик, — сделав ударение на «вы», сказал руководитель проекта. — Перед началом эксперимента во время собеседования вас спрашивали, были ли у вас в роду алкоголики, со стороны матери или отца — неважно. Вы ответили «нет».

— У меня не было в роду алкоголиков, — начиная нервничать, проговорил Дмитрий. — Я знаю точно. Мой отец…

— Не надо мне рассказывать свою родословную, — раздраженно перебил его Парамонов. Затем он сделал над собой усилие и монотонно продолжил: — Меня это уже не интересует. Вы сорвали нам дорогой эксперимент. В самом начале вы нарушили пункты договора 2.2 и 2.7. Первый — о кодовых фразах, второй — об употреблении спиртных напитков. Фразами мы блокировали ваши воспоминания о том, кто вы есть на самом деле. Надеюсь, что такое пьянство, говорить не надо? — Голос профессора набирал силу, и каждый произнесенный слог он четко отстукивал карандашом, словно читал лекцию по теории стихосложения. — Вас предупреждали, что если что-то запрещено, — значит, это запрещено. Вы читали договор и подписали его. А затем наплевали на него. Так что все, голубчик. Вы не выполнили условия договора, значит, никаких денег не получите. И скажите спасибо, что мы не требуем от вас компенсации за срыв эксперимента. Хотя, насколько я знаю, взять с вас нечего. Так что можете переодеваться в свое и отправляться домой. — Он швырнул бумаги назад в сейф и добавил: — Свой экземпляр договора можете засунуть… можете порвать.

— А я? — не свойственным ей фальцетом воскликнула Анна,

— Что вы? — не понял руководитель проекта.

— Я же ничего не нарушала, — подавшись вперед, с трагизмом в голосе произнесла она.

— Это не важно, — с досадой проговорил Парамонов. — Одна вы мне не нужны. Кроме того, что мы изучаем влияние виртуального времени на старение организма в реальной жизни, мы еще наблюдаем взаимодействие полов. Да что вы мне морочите голову? Вы тоже вошли в комнату.

— Что ж мне теперь делать? Я из-за вашего эксперимента уволилась с работы, — тихо сказала Анна, попутно пытаясь вспомнить, так ли это.