Ф. Гвинплейн Макинтайр - «Если», 2002 № 11

— Да уж, вот они каковы, нынешние детки, — патетически произнес Смедли Фейвершем. — Теперь у вас есть все, что угодно, даже готовые четырехмерные гармонические осцилляторы. В былые времена, если мальчик хотел такой осциллятор, то должен был собрать его собственноручно. И когда я сам был в вашем возрасте, дети, то не имел даже пары завалящих тессерактов, чтобы…

— А когда ты расскажешь про кота, дядя Смедли? — спросила крошка Нейтрина.

— Ах, про кота? Да-да, разумеется. Как я уже говорил, у меня возникли проблемы с четырехмерным гармоническим осциллятором, а когда тебе срочно требуется квантовый механик, его никогда нет поблизости… Вот почему я решил совершить путешествие назад во времени до Цюриха 1926 года…

— Дядя, а почему все кругом так помутнело и расплывается? — перебил Лептон, и это был вполне разумный вопрос, поскольку вся Вселенная внезапно мелко задрожала и пошла волнами, утратив четкие очертания.

— И откуда взялась эта ненормальная музыка, дядя? — добавил Клептон. Этот вопрос был также вполне уместным, ибо странная электронная фуга зазвучала отовсюду, не имея никаких определенных источников.

— Мы имеем дело с так называемым эффектом ретроспективы, или обратной петли, — объяснил Смедли малюткам. — Общая расплывчатость обстановки и фоновая музыка, которые вас удивили, суть не что иное, как специфические ключи или, можно сказать, индикаторы, указывающие на начало ретроспективной последовательности… Итак, как уже говорилось, я отправился назад во времени и прибыл в Цюрих 1926-го, чтобы разыскать единственную личность на данной хронолинии, которая могла бы мне помочь с четырехмерным гармоническим осциллятором…

«По-моему, это Швейцария, — сказал себе Смедли Фейвершем, выглядывая из стандартной червоточины обратной петли и озираясь по сторонам. — Обычно я не совершаю ошибок, так как давно заметил, что большинство регионов пространства-времени удивительным образом напоминают типичный сорт сыра, производимый в тех же местах.

Пространственно-временной континуум Швейцарии, например, как и прославленный швейцарский сыр, весь в крупных дырках. Французский регион пространства-времени выглядит погуще и волокнистее, и еще он с душком, ну прямо как Рокфор. Голландия просто точь-в-точь Гауда или Эдам, так как закапсулирована в сферическом пространственном вихре, и верхний слой этого вихря явственно красный. В Англии пространственно-временной континуум твердый и желтый, словно Чеддер, а в Соединенных Штатах разделен на отдельные ломтики, и каждый из них аккуратно упакован.

Единственное исключение составляет Италия, где региональный континуум пространства-времени устроен по принципу спагетти, а роль подливки исполняет гравитация… Да, но все-таки где и когда я конкретно нахожусь?»

Смедли выпрыгнул из устья червоточины. Теперь он стоял в дурно меблированной гостиной какой-то неизвестной квартиры: на всех ее горизонтальных поверхностях валялись груды журналов и рукописей, а вертикальные были наполовину прикрыты неряшливыми стопками книг.

— Wer коттt? — раздался голос из соседней комнаты с австрийским акцентом (акцент принадлежал, конечно, голосу, а не комнате). Смедли Фейвершем понял без всякого затруднения: это означает «Кто там?»

Внимательный читатель наверняка уже замечал, что все литературные путешественники по времени обладают интересной квазимагической способностью с необыкновенной легкостью понимать языки любых столетий, которые им вздумается навестить. Смедли Фейвершем, однако, будучи не придуманным, а живым хрононавтом из плоти, крови и костей, не был одарен столь удобным преимуществом. И все же ему не приходилось бороться с лингвистическими барьерами, поскольку все обратные последовательности Смедли всегда были снабжены субтитрами.

— Кто там? — повторил вопрошающий, и в гостиную вошел ученого обличья мужчина: на носу его криво сидели очки в стальной оправе, а одет он был в мешковатый, сильно поношенный костюм. Высота мужчины составляла 5 футов и 6 дюймов в пространстве, а длина — 39 лет во времени. Вид у него был не слишком здоровый и даже изнуренный. (Бросив ретроспективный взгляд в недавнее прошлое, Смедли обнаружил на его жизненной линии семимесячный туберкулез.)

Появившись как раз в тот момент, когда Смедли запирал червоточину на застежку-молнию, мужчина едва не поперхнулся воздухом, поспешно снял очки и принялся старательно полировать мутные линзы о засаленный рукав.