– Сейчас это глупо. Он сравнит ваши голоса и поймет, что она сидела рядом. Подумает, что разыгрывают. Сейчас звонить нет смысла. – Что-то я загрустила, – протянула Наташка. – Не удивлюсь, если он тоже тебя любит. Ты бы слышала его голос. Компания – есть компания, и мы загрустили втроем. Не знаю, о чем думали они, а я – об Артеме. Я испытывала к нему более сильные чувства, чем думала изначально, чем рассчитывала изначально. Люблю? Внутренний голос, который имел привычку гласить правду, когда его не спрашиваешь, твердил, что от Артема мне нужны только прописка и квартира. Голос врал. Слышишь, голос? Ты врал! Хотя, в твоих словах и была правда. Одесситы боятся приезжих. И правильно делают. Не в обиду, но многие местные расслабились, все им идет в руки само, жизнь складывается, живут у моря, красивейший город – оттого и смех, и шутки, и леность. Привыкли жить просто. А нам, из глубинок, приходится зубами прорывать дорогу. И мы стараемся, иногда от зубов остаются осколки, а бывает, что зубы превращаются в клыки или только отбеливаются. Годам к сорока мы становимся с местными в ряд, но за плечами у нас огромный послужной список и прошлое, и тогда мы тоже начинаем ненавидеть приезжих. Потому что они идут следом и наступают на пятки уже нам. Новым местным. Будущим коренным. Мы оттесняем тех, что слабее, а некоторых пытаемся сбросить. Но мы делаем это ради высокой цели. Говорят, Родина там, где твое сердце. Мое забилось в Одессе. И словно услышав мои мысли, город сделал шаг мне навстречу. – У меня здесь родственница живет, – сказала Ленка. – Девяносто лет. Живет одна в двухкомнатной квартире. Может, к ней переедешь? До работы будет ближе в два раза. Я сделала вид, что сомневаюсь, и она продолжила: – Подумай. Денег платить… наверное, гривен сто – а так, лишь бы порядок был. – Типа сиделки? – Нет, сиделка ей пока не нужна, иначе пришлось бы нам тебе доплачивать. Давай завтра сходим – познакомишься. Я выжидательно посмотрела на Наташку – та кивнула. Одобрено. Надо будет сразу ехать с вещами, чтобы никто не передумал. Скорей бы в квартиру, уют и ванную! С Черноморки я уезжала без сожалений. Это район для отдыха, но не для жизни. А вот бабка плакала, говорила, что если что, то она потеснится и примет меня в свою комнату, пока другие будут на ремонте. Мне хотелось рассмеяться ей в лицо и просить: – А в постель свою часом не примешь? Но я проявила тактичность, предусмотрительность и смолчала. Достаточно шока в ее глазах, когда бабка увидела, что за мной приехали на машине. Старенькая иномарка, но вряд ли она разбиралась в них лучше меня, а я делила машины только на «наши» и «нет». Она даже дотянула мою сумку до машины. Я не возражала – все же исполняю ее новогоднее желание, освобождаю территорию, а за желание и потрудиться в радость. – Ты уж прости, если что, – увещевала бабка сквозь всхлипы. Я благосклонно кивнула, села в машину и вычеркнула ее из жизни. Этого не было. Просто страшный сон, который должен развеяться. Но вышло из огня да в полымя, как говорится. Новую бабулю звали баба Аня. Увидев нас у себя на пороге, она растерялась, если не испугалась. Хлопала серыми ресницами, сдвигала недовольно брови и постукивала по полу скрюченной палкой. Зайти не предложила. – Это тебе квартирант, – безапелляционно заявил Ленкин муж, протискиваясь в квартиру. – Все ж веселее будет, и ночью спокойнее. Если подружитесь, когда и за лекарствами сходит. Мы ведь не можем каждый раз наведываться – далековато. Мы зашли следом за ним. – У тебя машина, – ворчала старушка, но стучать палкой перестала. Куда больше отстукивания марша деревянной палкой ее заинтересовала моя кандидатура. Подошла ближе, подняла маленькую головку, впилась выцветшими глазками-бусинками. – И втихаря все, – вернулась к Диме, – вроде и не живая я уже. – Бензин подорожал, – не обратив внимания на обвинения, стоял на своем Дима. – И у меня работы много. – Да-да, с Леночкой по городу кататься. – И это тоже. Бабка покудахтала еще про нравы молодежи, сначала громко, потом только себе под нос, заметив, что никто не прислушивается, и повела апартаменты показывать. Обычная квартира, обставленная по-стариковски, и пахло в ней так же, но… Там была ванная… – Купаться раз в неделю. Мысли она, что ли, читает? Бабка-ведунья? Сама-то, небось, и раз в неделю не моется – понятно откуда, такой сильный запах. – Правда, – добавила бабка милостиво, – в тазике мыться можешь, сколько хочешь, но тоже экономно. У тебя большой тазик? Я покачала головой.
Читать дальше
