Сергей Гусев - Лодка за краем мира

– Старший помощник срочно вызовите смену водолазов и техников, мне нужна оценка повреждений, – прокричал вниз в рубку Берроуз.

Корабль наполнился движением, туда и обратно сновали матросы, из трюмов поднимались акваланги, баллоны со сжатым воздухом, тросы, баки, инструменты. Люди торопились, понимая, что рассвет уже почти наступил, что злой северо-восточный ветер вскоре поднимет высокую волну и если они не успеют отремонтировать поврежденные балластные баки и уйти в спасительную глубину, их, скорее всего, ждет смерть. Им не нужно было объяснять, что море не прощает ошибок, и что чаще всего экипаж погибал весь, потому как нет на море личной судьбы, а есть судьба корабля.

Мимо Берроуза прошел одетый в водолазный костюм мичман Стени. Капитан наблюдал, как тот надел маску, открутил вентиль подачи воздуха, вставил загубник и, оттолкнувшись, прыгнул в воду. Вслед за ним нырнул второй водолаз. Движение на палубе субмарины прекратилось, матросы сели кружком вокруг сваленного в центре снаряжения и закурили. Тягостное ожидание повисло в воздухе. Ветер усиливался, тучи опустились ниже, мелкий дождь посыпался с неба, волны зарябили белыми барашками. Корпус субмарины дал сильный крен на корму, и набегающие волны начали переливаться через палубу.

Через десять минут ожидания на поверхности показались пузыри от акваланга, затем появилась голова в зеленом резиновом шлеме. По его условному знаку матросы скинули баллоны с ацетиленом и подводный сварочный аппарат на тонкой цепи. Мичман ухватил брошенное оборудование и, словно спрут, утащил его с собой в глубину, оставив на поверхности водоворот. Еще через двадцать пять минут оба водолаза показались на поверхности, им кинули концы, помогли вылезти на палубу. Берроуз спустился с мостика на палубу к только что снявшему маску мичману и спросил:

– Ну что, Стени, чем порадуете?

– Ничем, капитан. Часть пробоины мы заделали, но баки восстановить в море мы не сможем, шансов никаких. Там просто сорваны куски обшивки, даже сваркой не приваришь, их надо снимать и менять в доке.

– Вы уверены, Стени? – переспросил Берроуз.

– Больше, чем в самом себе, капитан, – ответил тот.

Берроуз, не ответив мичману, повернулся, его взгляд остановился на солнечном диске, встававшем на горизонте.

– Я могу идти, кэп? – спросил мичман

– Ступайте мичман, Вы свободны, – ответил тот.

– Штурман, – громко, сказал капитан. – Эй, штурман, ступайте сюда, – повторил он вновь.

Штурман уверенным шагом спустился по лестнице с рубки и подошел к капитану.

– Да, капитан, жду Ваших приказаний, – обратился он к Берроузу.

– Сколько отсюда до островов Восточной Сирены?

– Около ста пятидесяти миль, – не задумываясь, ответил штурман

– Есть ли в радиусе пятидесяти миль острова, не принадлежащие Республике?

– Нет, таких островов в этом районе нет.

– Спасибо, – тише ответил капитан, – Пригласите ко мне старшего помощника. У меня есть разговор к нему.

– Будет исполнено, – с уставной выправкой ответил штурман.

Через несколько минут к Берроузу подошел старший помощник.

– Капитан, у нас нет шансов, ветер нарастает, похоже, скоро начнется шторм. Мы должны отправить сигнал о помощи, иначе нам всем тут конец. Субмарина в полузатопленном положении, погрузиться мы не сможем. Шторм, скорее всего, перевернет нас или бросит опять на рифы.

– Это все, что Вы можете предложить, господин старший помощник? – переспросил Берроуз.

– Это будет самым лучшим вариантом для экипажа и для нас с Вами, капитан, – ответит тот.

– Боюсь, самым лучшим вариантом будет погибнуть. Готовьте субмарину к затоплению. Перегружайте людей, аварийный запас продуктов и воды на спасательные плоты. Прикажите радистам соблюдать радиомолчание.

– Но капитан, шторм начинается, до ближайшего берега сотни миль. Это самоубийство, – перебил его старший помощник, – У нас на борту восемнадцать стапятидесятифунтовых торпед, не считая стрелкового оружия. Что нам делать с боезапасом? Нас всех отдадут под трибунал за потерю лодки с амуницией.

Это не только мой приказ, это приказ адмирала Сонтеры. То, что мы здесь были, не должно быть известно никому. Поэтому у меня нет выхода, субмарина должна быть потоплена. И извольте проинструктировать весь экипаж, на случай, если кого-то подберут республиканцы: весь экипаж это матросы с пограничного сторожевика, скажем, "Первая Стража", который потерял управление, и его вынесло штормом на местные рифы. Где он и пошел на корм рыбам. И еще – уничтожьте все удостоверения и документы, касающиеся субмарины, велите всему экипажу переодеться в рабочие робы, на которых нет знаков различия подводного флота Империи. Исполняйте, старпом, у Вас час времени – ветер становится все сильнее. На верхней палубе надувались спасательные плоты, перегружался провиант, вода, непромокаемые брезентовые робы, теплая одежда. Офицеры разжигали на верхней палубе, в старом ведре, костер из бортовых бумаг, бланков, приказов и всякой другой бумажной канцелярии, которой всегда хватает в армии. Звенели тяжелые металлические ящики в недрах трюмов.