Юрий Леж - Искажение[СИ, роман в двух книгах]

— Глянь, может, за поворотом сразу… — посоветовал Паша, кивая на резкий, практически под прямым углом начинающийся в трех шагах от условного знака поворот тоннеля.

В полуметре от поворота заполняя собой все пространство между стенами, потолком и полом, висела — пелена. С чем бы её сравнить? Подвешенная вертикально беспокойная серо-свинцовая гладь, совсем не похожая на шумное, могучее и живое падение водопада с обрыва, а напоминающая о безмолвной и бездонной глубине омута. Иногда по ней пробегала рябь, мелкие волны, что-то всплескивало в таинственных глубинах, выбрасывая на поверхность белесые, странные барашки пены, и снова пелена замирала в статичном многовековом покое.

— Пришли, — выдохнула Анька, непроизвольно отшатываясь от пелены и прижимаясь к Паше спиной.

— Ну, раз пришли, то пошли дальше, — крепко обнимая девушку за талию, буднично сказал тот. — Чего ждать, да гадать…

…

Горячий воздух бросил в лицо песчаную пыль. Где-то за далеким барханом озверело ревел раненый верблюд. Под ногами струился желто-серо-бурый песок вперемешку с мелкими камнями. Песок ссыпался вниз, в небольшую ложбинку, заполненную мертвыми телами в знакомой до боли экипировке. Наверное, их застали врасплох, никто не успел даже занять позиций, но оборонялись бойцы бывшего крыловского батальона отчаянно, прихватывая с собой, на тот свет, столько врагов, сколько могли.

Разрубленные, расстрелянные, в поношенных яловых сапогах, обмотках, солдатских, неуклюжих ботинках, старых, застиранных гимнастерках и кожаных куртках… они лежали здесь уже давно, высохшие под нестерпимо жарким, злым солнцем пустыни. Уцелевшие в бойне винтовки, револьверы, шашки были подобраны и унесены нападавшими, остались только разбитые, искореженные, погибшие куски металла и дерева. И они, уже полузанесенные песком, смотрелись рядом с погибшими людьми, как их боевые товарищи, павшие с ними в одном бою.

Анька отвернулась, уткнувшись в плечо Паши. Душевная боль, горячий воздух и песчаная пыль выжимали из глаз слезы, но плакать очень не хотелось. Хотелось еще немного постоять на склоне бархана, помолчать над судьбой тех, кто не раз помогал тебе выжить и кому помогала выжить ты.

"…им теперь не больно, и сердца чисты,

И глаза распахнуты по-детски…"

А потом — спуститься по сыпучему такому мягкому, жесткому и жестокому песку вниз и…

Справившись с нахлынувшими эмоциями, Анька отстранилась от Паши, тронула тыльной стороной ладони глаза — влаги не было, — резким движением сбросила с плеч пропахший жестяным холодом зековский ватник и шагнула…

…

По голым смуглым плечам стеганул холодный, осенний дождь. Здесь моросило уже не первый день, и город пропитался влагой, холодным ветром и — гарью.

Горели частные, маленькие домишки, неизвестно чьим упущением сохранившиеся на окраинах. Горели трущобы, построенные полсотни лет назад, панельные, но забитые жутчайшим, легко воспламеняющимся человеческим барахлом. Как спички пылали фешенебельные коттеджи в "зеленой зоне", среди черных, обуглившихся от нестерпимого жара стволов деревьев. Плавился асфальт, уложенный не так давно вместо брусчатки в переулках городского центра. По стенам домов, испаряя черную копоть, сползали к земле жгучие языки напалма.

Где-то совсем недалеко, на соседней улице, частил бухающими разрывами автоматический гранатомет. А уже гораздо дальше, заглушая невнятный шум винтов, с вертолетных подвесок с утробным пронзительным взвизгом срывались ракеты, уносясь на огненных хвостах к невидимым целям.

Они стояли у выхода из подъезда, того самого, в который они попали когда-то, убегая от "ликвидаторов" с чужой свадьбы. Анька растерянно озиралась, не узнавая привычного города, придавленная запахом гари, резким, холодным дождем и бесконечной полифонией далеких и близких разрывов, пулеметных очередей, одиночных выстрелов…

— Что же это, Паша, что? мы же успели, мы же ушли еще до…

Отстранившись от Аньки и сделав пару скользящих шагов в сторону, Паша уже опускался на колено, одновременно выставляя перед собой армейский тяжелый пистолет. С подсвеченной пожаром стороны улицы на них надвигались двое солдат в спецснаряжении. Две громады, лишь общими очертаниями напоминающие людей.

И Паша, то и дело дергаясь влево-вправо, чуть выше и снова — вниз, начал стрелять по ним снизу вверх, надеясь на удачу найти пулями то единственное уязвимое место между броней шлема и воротником жилета… а если уж не будет удачи, то хотя бы опрокинуть силой пулевого удара бойцов, выиграть пару-тройку секунд, уйти обратно в подъезд, найти вход в подвал…