Владимир Свержин: Заря цвета пепла

— Так ведь и Рим уже не тот. Но резвый юноша, что и говорить. Широко да бойко шагает, как бы панталоны не порвать.

— Он что же, по-вашему, из случайных баловней успеха? — насторожился Павел.

— В его кампаниях, беспременно, виден тонкий замысел и умение доводить начатое до победного конца. Качество для полководца из самых главных. Но ваше величество правы, корсиканцу определенно благоволит удача. Среди тех, чьи имена звучали в последние годы, чьи воинские успехи случалось наблюдать или о них слышать, этот француз — наипервейший.

— Как вам представляется, так ли этот генерал верен разбойной шайке, захватившей власть во Франции?

— Насколько мне известно, Наполеон вел себя в Италии не как генерал Республики, а как самовластный монарх. Вряд ли такому человеку в радость смиренно гнуть шею пред шайкой каких-то судейских крючков. А при случае решительности ему не занимать.

— Вот и мне сие представляется маловероятным, — просиял император. — Намедни я имел беседу с принцем Конде, вы, как мне кажется, знакомы.

— Так и есть, ваше величество, помню еще с Семилетней войны. Дельный командир.

— Как вам известно, мы предоставили ему и его корпусу, сформированному из эмигрантов, убежище неподалеку от Риги. Так вот, принц тоже склонен полагать, что сей Бонапартий, несмотря на медные трубы и лавры, ему расточаемые, скорее противник шайки кровавых интриганов, именующих себя Директорией, нежели ее верный меч.

— А как же пушки на паперти Святого Роха? [1] Разместив орудия возле церкви Святого Роха в Париже, республиканский генерал Наполеон утопил в крови восстание роялистов. Ведь он стрелял в роялистов [2] Роялисты — сторонники королевской власти. .

— Это верно. Пожалуй, для сторонников короля было бы лучше, затевая мятеж в Париже, иметь столь решительного и умелого генерала на своей стороне. Но, увы, они этим не озаботились. Нам же предстоит спешно исправить сию, воистину роковую, ошибку. Принц Конде разделяет мое мнение. Если затея удастся, то в момент, когда мы пошлем своих чудо-богатырей в Австрию и далее, в Италию, вынуждая французов направлять туда все новые войска, сей генерал без особого труда сбросит в Сену этих отвратительных республиканцев. — Павел хлопнул ладонью о стол. — Вот так мы их расплющим, почтеннейший Александр Васильевич!

— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги…

— Ни о чем не забыли. — Император назидательно провел пальцем перед носом полководца. — Ни о чем!

— Как изволите, ваше величество. Могу ли я идти?

— Покуда идите, не смею удерживать. Ввечеру жду вас к ужину.

Суворов поклонился и вышел.

— Мундир смените! — неслось ему вслед.

— Ну что я могу сказать, — послышался голос Лиса, — текст бредовый, но грим хороший. Буквально как вылитые.

— О чем ты, Сергей? — удивился Баренс.

— Ну, я думал, может, какое историческое кино снимают, нас консультантами по эпохе пригласили.

— Это оперативная съемка, — покачал головой лорд Джордж, — смотрите дальше.

Суворов вышел, и, едва закрылась дверь за его спиной, одна из тяжелых бархатных портьер сдвинулась в сторону, и оперативники увидели отражение в зеркале на стене.

— Колонтарев! [3] Подробнее см. роман Владимира Свержина «Трехглавый орел». — не сговариваясь, выдохнули Лис и Камдил.

— Браво, друзья мои, браво! Дорогой племянник, — Баренс поглядел на Вальдара, — я уверен, ты не забыл свою первую институтскую операцию. Это действительно Колонтарев, ныне — личный советник императора по вопросам тайной политики.

— Вы все слышали?

— Все до слова, ваше величество, — склонил голову стационарный агент института. — Оценка графа Суворова не оставляет места для дальнейших колебаний.

— После недавней встречи с принцем Конде я убежден, что он станет искать способ склонить генерала Бонапарта на сторону Бурбонов. В высшей степени разумно, однако нам не с руки оказаться в роли обезьяны, которая таскает каштаны из огня. Мы и так дали приют брату несчастного короля, упокой Господь его душу, и принцу Конде. Если теперь мы и станем участвовать в восстановлении французского трона, сей шаг имеет быть выгоден в первую очередь нам. Нам, а не потомкам веселого короля Генриха и уж тем паче не австриякам с британцами. Союзники-то они союзники, да надо понимать: прежде старый козел начнет давать молоко, чем от таких союзников впредь нам будет выгода. Нынешнее положение дел — причуда высокой политики, не более того. А потому, мой добрый друг, я полагаю наш интерес в том, чтобы сей резвый корсиканец возвел на трон законного наследника престола. Однако служить при этом он должен нам. Уж во всяком случае, я желал бы видеть этого генерала среди друзей России, а не врагов.