Фрэнк Перетти - Тьма века сего

Разувер чувствовал их презрение и отвечал им тем же. Они были воинственны, непримиримы и самовлюбленны, были готовы растоптать любого, перешагнуть через кого угодно, чтобы возвысить самих себя. Разувер принадлежал к демонам низшего разряда, а потому его было легче всего унизить и обидеть.

Он подошел к двум неуклюжим существам, которые что-то обсуждали между собой. По сильным, покрытым колючками и зазубринами лапам, по полным яда словам, которыми они нехотя перебрасывались, он понял, что специальность этих демонов - сеять и выращивать семена раздора, возбуждать в людях ненависть и распространять ее повсюду. Ядом своих колючек и ругательств они способны были отравить любые добрые чувства между людьми, уничтожить всякую любовь.

- Где князь Люциус? - спросил Разувер.

- Ищи его сам, ничтожество, - огрызнулся один из них. Похабник, демон вожделения, извивающееся существо с похотливым выражением беспокойных прищуренных глаз и гладкой кожей, услышав их разговор, немедленно подскочил и схватил слабосильного духа, вцепившись в его тело длинными острыми когтями.

- И где же ты сегодня спал? - спросил он издевательски ухмыльнувшись.

- Я вообще не сплю, - резко ответил дух самодовольства и отчаяния. - Мое дело - усыплять людей.

- А, ерунда! Возбуждать страсти и лишать невинности гораздо приятнее.

- Но ведь кто-нибудь должен отводить им глаза.

Похабник, немного подумав, игриво усмехнулся, соглашаясь. Он выпустил маленького демона, бесцеремонно оттолкнув его под всеобщий хохот.

Разувер прошел мимо Лжеца, решив даже не удостаивать его вопросом. Лжец самый дерзкий и коварный из всех демонов: надменный и заносчивый, он превосходит всех в хитром искусстве управлять сознанием людей. Его внешность не столь отталкивающая, как у его собратьев, он почти похож на человека. Его оружие, как он хвастает, заключается в том, чтобы заставить свою жертву принять его доводы, неотразимые и убедительные, тонко переплетенные с отменной ложью.

Здесь собрались и другие демоны. Убийца, чьи когти не просыхают от крови; Преступник, с отполированными и заточенными, как острые гвозди, пальцами и толстой кожей; Завистник - вечно подозрительный, с которым никто не может договориться.

В конце концов Разувер обнаружил Люциуса, князя Аштона, - демона, который занимал среди собравшихся самое высокое положение. Люциус был занят переговорами с несколькими своими советниками, обсуждая, каким образом полностью подчинить себе город. Его главенство не подлежало сомнению. И без того здоровенный, выше всех остальных, Люциус держался так, что казался еще более могучим. Крылья, свободно охватывающие фигуру, расширяли его контуры. Руки напряжены, сжатые кулаки готовы ударить в любой момент. Многие претендовали на его место, и он это знал. Люциус уже поразил и обратил в бегство нескольких соперников и не собирался уступать остальным. Он никому не верил и всех подозревал. По выражению его черного шершавого лица и колючих ястребиных глаз было ясно, что даже своих компаньонов он считает злейшими врагами.

Разувер был доведен до отчаяния и слишком нервничал, чтобы соблюдать субординацию, и потому решился нарушить требования закона, касающиеся славы Люциуса. .Протиснувшись сквозь группу, окружавшую князя, он оказался лицом к лицу с Люциусом, удивленным его бесцеремонным поведением.

- Достославный Люциус, - воззвал ничтожный дух умоляющим тоном, - я должен поговорить с тобой.

Глаза Люциуса сузились. Что это за жалкое пресмыкающееся позволяет себе прерывать важное совещание и нарушать его повеления в присутствии подчиненных?

- Почему ты оставил Хогана? - прорычал он.

- Я должен сообщить тебе нечто важное.

- Как ты смеешь обращаться ко мне, прежде чем я позвал тебя?

- Но это чрезвычайно важно. Ты сделал... Ты допустил ошибку. Мы взялись за дочь Маршалла, а это...

Люциус мгновенно превратился в бушующий вулкан и злобно извергнул:

- Как ты смеешь обвинять своего князя в ошибке? Как ты смеешь обсуждать его действия?!

Разувер сжался в комок, в любой момент ожидая жестокого удара, но тем не менее не сдавался:

- Хоган не причинит нам никакого вреда, если мы оставим его в покое. Ты зажег в нем такой огонь, что он сбросил меня!

Звук от удара, нанесенного ребром ладони, прозвучал, как выстрел, и маленький упрямец, кувыркаясь, стремительно полетел в

противоположный конец подвала, соображая по дороге, не сказать ли ему еще что-нибудь. Остановившись, наконец, и придя в себя, он увидел, что все глаза устремлены на него. Он читал в них язвительное презрение.