Роза Сергазиева - Лакуна

— Фу, как не стыдно, — схватил собаку за ошейник подоспевший Денис.

И буквально из пасти вытащил еще целую деревяшку.

— Ручки шариковые в лакуне не пишут, — зачем-то стала объяснять Мила Евгеньевна; высокая прическа на ее голове выглядела как всегда безукоризненно. — Паста не проталкивается. Приходится карандашами. И хорошо, их очень много. Мне в тот год наряд на письменные принадлежности к 1 сентября неожиданно в начале лета выдали: краски, пластилин, ластики, тетрадки. На все группы. И как же я переживала, что запасы внезапно исчезли. Когда начался учебный год, мне в новой заявке отказали. Пришлось к родителям за помощью обращаться. Зато теперь наши возможности безграничны! Но это не значит, — пригрозила она Джину, — что можно госсобственность безнаказанно транжирить.

Когда, наконец, безумный день 20 июня закончился, многочисленные бумажки заполнены и подписаны и из детского сада ушли посторонние: милиция, представители районного отдела образования, инструктор из райкома партии, — Крон заперлась в своем абсолютно пустом кабинете. Она обязана принять правильное решение. По тому, как следователь ей задавал вопросы, заведующая поняла, что в странной краже, случившейся в детском саду, обвиняют, прежде всего, ее саму. Нет, не в том, что она украла у детей кровати и одеяла, а у своих сотрудников зарплату, а в том, что не смогла правильно организовать охрану. Исчезнувший сторож Петр Петрович — поддающий житель соседнего дома, которого она взяла на работу по просьбе матери одного из воспитанников — тому подтверждение. Скорее всего, мужика уговорили за бутылку открыть дверь. Еще и денег подкинули. Теперь он на радостях гуляет где-нибудь далеко от столицы. А ей отвечать. Инструктор райкома уже намекнул, что подготовит материалы — происшествие должны рассматривать на бюро. А это ой как чревато! Времена на дворе после смерти Брежнева резко переменились. Идет андроповская чистка, борьба за порядок и дисциплину. В московских магазинах проходят рейды. Проверяют документы у покупателей: почему в разгар дня находитесь не на работе. Истории одна страшнее другой гуляют по городу. Знакомая знакомой Милы Евгеньевны, которая в научном институте диссертацию писала, поехала в командировку в Краснодар. Для москвичей служебные поездки — спасение: полки в столичных магазинах пустые, за любой ерундой выстраиваются часовые очереди, а в провинции еще можно, например, детский трикотаж какой прикупить. Так вот знакомую в продмаге задержали. Мол, если и в командировке, то обязана находиться по месту назначения. Составили бумагу, отправили на службу, и женщину уволили. Еще и трудовую книжку испортили, вписав выговор. С "волчьим билетом" ей не то, что диссертацию защищать, на работу приличную устроиться не дадут.

А тут выговором не отделаешься, сокрушалась Мила Евгеньевна. Самое страшное: вместе с сейфом испарился и ее партбилет, который она заботливо хранила в чугунном шкафу. За утерю красной книжицы, да еще и за халатность могут и из членов КПСС выгнать. А значит — конец всему. Плохо ли хорошо, но она достигла в своей жизни чего-то, из незаметной учительницы младших классов доросла до директора детского дошкольного учреждения. Только потому, что вступила во время в партию. Короткая строчка в личном деле давала массу преимуществ. Например, возможность иногда ездить за границу. Она уже побывала в Болгарии, на Золотых песках, и на курорте в Карловых Варах. Причем бесплатно, потому что каждый раз оформлялась руководителем группы. Потом, конечно, приходилось писать нудные отчеты: кто как себя вел, кто посещал ночные клубы или активно знакомился с местным населением; кто продал привезенную из дома дрель на рынке, чтобы заработать валюты больше, чем ее разрешалось ввозить; кто покупал подозрительно много товаров одного наименования — верный признак, что человек собирался, вернувшись домой, спекульнуть и тем самым оправдать поездку. Но Крон старалась краски не сгущать, и, как настоящая учительница, про каждого члена группы писала и что-нибудь хорошее. Чтобы сгладить общее впечатление. Но если красную книжицу отнимут, прощай престижная руководящая должность, заветные и так ожидаемые поездки за рубеж.

— Я готова была покончить жизнь самоубийством, — призналась Крон, нервно поправляя широкие манжеты на пиджаке. "Как же называлась эта ткань? — напряг память Хромов. Очень модными считались у чиновниц в 80-х сшитые из тонкой ткани костюмы. Ах, да, всплыло, наконец, нужное слово — джерси!". — Только отложила исполнение приговора, пока не восстановлю работу детского садика в полном объеме. Но на мое счастье Андропов быстро умер. Власть опять сменилась. Хотя, например, того же Соколова, директора Елисеевского магазина, расстрелять успели. Слишком громким получилось дело.