Роберт Хайнлайн - Двойная звезда [Двойник; Дублер; Звездный двойник; Мастер перевоплощений]

— Думаю, да. Особенно, если он уверен, что это не я. Предполагается, что я сейчас на… в общем, в настоящий момент меня на Земле не должно быть.

— Он будет совершенно убежден, что это не вы, потому что мы изменим вашу походку. Она — самая характерная ваша черта. Если вы будете ходить иначе, то никто просто и не подумает, что это вы — видно это, мол, просто здоровый широкоплечий парень, который немного смахивает на вас.

— О'кей, покажите мне, как нужно ходить.

— Нет, этому вы никогда не научитесь. Мне придется вынудить вас ходить так, как я считаю нужным.

— Как это вынудить?

— А мы насыплем горсть камешков или чего-нибудь в этом роде в носки ваших туфель. Это заставит вас больше опираться на пятки и не ходить скользящей кошачьей походкой космонавта. М-м-м… А плечи вам придется скривить какой-нибудь лентой, что ли, чтобы она напомнила вам о том, что их нужно немного отставить назад. Думаю, этого будет достаточно.

— И вы думаете, что меня не узнают только потому, что я буду ходить иначе?

— Конечно. Ваши знакомые не смогут понять, почему они уверены, что это не вы, но подсознательная убежденность в этом поставит факт вне всяких сомнений. О, я, конечно, немного подправлю ваше лицо, просто для того, чтобы вы увереннее себя чувствовали — но в общем-то это необязательно.

Мы вернулись в комнату. Я, естественно, оставался Бенни Греем: после того, как я вхожу в роль, вернуться к своей подлинной личности я могу только сознательным усилием. Дюбуа разговаривал с кем-то по фону; он поднял глаза, увидел меня и у него отвалилась челюсть. Пулей выскочив из уголка, он резко спросил:

— Кто этот тип? И куда девался тот актер?

На меня он взглянул только раз и больше смотреть не удосужился. «Бенни Грей» — такой усталый, отталкивающий человечек, что на него и смотреть не стоит.

— Какой актер? — отозвался я ровным бесцветным голосом Бенни. Дюбуа снова взглянул на меня. Взглянув, он начал было отворачиваться, но тут до него дошло, во что я был одет. Бродбент расхохотался и хлопнул его по плечу.

— А ты еще говорил, что он не умеет играть! — И уже резко добавил: Ты со всеми успел связаться, Джок?

— Да, — Дюбуа еще раз взглянул на меня, совершенной пораженный, и отвел взгляд.

— О'кей. Через четыре минуты нам нужно уходить. Ну, теперь посмотрим, как быстро ты справишься со мной, Лоренцо.

Дэк уже снял один ботинок, блузу и задрал сорочку так, чтобы я мог скривить его плечи, как вдруг над входом загорелся сигнал и зазвенел звонок. Он застыл.

— Джок, разве мы ждем кого-нибудь?

— Может быть, Лэнгстон. Он сказал, что возможно успеет зайти до того, как мы смоемся отсюда. — И Дюбуа направился к двери.

— Нет, это не Лэнгстон. Должно быть это… — я не успел расслышать кого Бродбент назвал в качестве нежданного гостя, как Дюбуа отпер дверь. В дверях возвышался похожий на гигантскую поганку марсианин.

В какой-то отчаянный миг я мог смотреть только на марсианина. И поэтому не заметил человека, стоявшего позади него. Не заметил я и боевого жезла, зажатого в псевдоконечности марсианина.

Затем марсианин вплыл в комнату, а за ним человек, и дверь закрылась. Марсианин проскрипел:

— Добрый день, джентльмены. Собираетесь куда-нибудь?

Я прямо-таки оцепенел и как будто прирос к месту от приступа острой фобии. Дэк был не в счет из-за полуснятой одежды. Но зато малыш Жак Дюбуа действовал с тем простым героизмом, который сделал его моим возлюбленным братом, несмотря на то, что он погиб… Он всем телом бросился на боевой жезл. Прямо на него — он не сделал даже малейшей попытки увернуться. Должно быть, он был мертв еще до того, как его тело коснулось пола; в животе его зияла дыра, в которую спокойно можно было засунуть кулак. Но перед смертью он успел вцепиться в псевдоконечность и падая потянул ее за собой. Она вытянулась, как резиновая, а затем с треском оборвалась у самого основания, а несчастный Джек продолжал сжимать жезл своими мертвыми руками.

Человек, который заскочил в номер вслед за этой вонючей штуковиной, прежде чем выстрелить, был вынужден сделать шаг в сторону — и вот тут-то он допустил ошибку. Ему сначала надо было пристрелить Дэка, а потом — меня. Вместо этого он выстрелил сперва в мертвого Джока, а уж второго выстрела ему сделать не пришлось — Дэк разрядил свою пушку прямо ему в лицо. Мне даже в голову не приходило, что Дэк вооружен.

Обезоруженный марсианин даже не пытался бежать. Дэк вскочил на ноги, приблизился к марсианину и сказал: