- Не-е, нормалек, - доложился Бяша, - зря отказывался, это еще что! Хоть научу гуталин пить, ну хошь? Или бээф, клей такой, знаешь, - язык у него заплетался, речь звучала невнятно.
- Не хочу! - отрезал Сергей. - Пошли укладываться.
- Сей минут! - сказал Бяша и уткнулся лицом в стол. Тарелки он перед этим резко отодвинул, и они чуть не полетели на пол - Сергей успел подхватить.
Он отнес всю посуду в раковину, мыть не стал. Потом склонился над Бяшей - спит? Нет, тот не спал. Он тихо и беззвучно рыдал в скатерть. Сергей провел рукой по его спине. Отошел.
- За что... - невнятно донеслось от стола, - за что все это мне! - кулак чуть не проломил столешницу, подпрыгнула и завалилась на бок ваза с тремя красными веточками, которые Сергей подобрал на улице еще осенью, полилась вода, прямо под локоть Бяше, - он не чувствовал, его сотрясали глухие, прорвавшиеся-таки наружу рыдания. - Я из другого теста, что ли?! Я не понимаю, да?! За что так?! У-у-у, всю жизнь угробили, Серега-а!
Сергей молчал, да и что он мог сказать. Он думал о другом - что стоило сегодня пройти мимо, не заметить, не узнать. Как было бы спокойно и хорошо, так ведь нет, сам, дурак, напросился!
- Ты думаешь, я пьян, Серый! Нет! - продолжал подвывать от стола Бяша. Конечно же, он был пьян в стельку - поднимись на ноги, и они б его опрокинули на пол. Это было еще далеко не худшим проявлением его пьяной дури, Сергей знал, но это было уже близким к пределу, к вспышке буйства, следовавшей обычно за такими вот самотерзаниями. Нет, этого не будет, нет, Сергей не верил, что у него дома, после стольких лет разлуки Бяша не сможет сдержать себя, не верил! Он поглаживал его по спине, успокаивал.
- Да плюнь ты на все - голова на месте, руки-ноги - чего еще! Погоди вот, мы тебя пристроим куда-нибудь, оклемаешься... - приговаривал он, - и все путем будет.
- Не-ет, я не пьян! - гнул свое Бяша, не отрывая лица от скатерти, комкая ее огромными ручищами. - Все исковеркали, всю душу вымотали, гады-ы...
- Говорил же: нечего на других пенять, человек сам себе... - обращался к разуму Сергей. Но до Бяши его слова не доходили.
- Все сволочи! - выкрикнул вдруг тот истерично, с надрывом, хрипато. - Все!
Он вскочил, ударился плечом о стену, упал, опрокинув головой стул. Дернулся, пытаясь встать, но лишь стянул на себя скатерть.
"Вон, Славик, чудо-парень, вежливый, аккуратный, всегда поможет..." - прозвучали неожиданно в ушах старые, почти забытые слова матери. Почему?! Сергей бросился поднимать друга. Но тот резко отпихнул его от себя, встал сначала на колени, а потом и в полный рост. Сергей видел, что Бяша уже готов, что он даже не понимает, где он находится и что с ним, кто рядом - взгляд был безумен и свиреп. Начинается! Он попытался обхватить его за плечи, но Бяша снова выставил свои мосластые лапы, оттолкнул.
- У-у, гады!!!
Гитара со звоном и хряском обрушилась на плиту, сбила конфорки и разлетелась на куски - сухой острой щепой Сергея сильно ударило в щеку, заскрипели на последнем пределе и оборвались струны. Сергей поневоле сжал кулак, собираясь этим единственно возможным средством успокоить Бяшу. Но тот уже и сам успокоился. Он так же неожиданно рухнул на стул не сел, а развалился полулежа, спиной на сиденье, дергая согнутыми в коленях, расслабленными ногами... и скис. Только всхлипывал судорожно.
- Все?! - спросил Сергей, вовсе не надеясь на ответ.
Но Бяша ответил, может, машинально, а может, и в просветлении:
- Все, порядок!
Он никак не мог устроиться на стуле. И Сергей, придерживая под руки, помог. Чувствовал - ничего неожиданного больше не будет, угомонился. Но на душе было не просто неспокойно, а невыносимо тяжко и муторно.
В стену стучали со всей силы. Он хотел сходить к соседям и объясниться, но взвинченные нервы не дали этого сделать пускай там хоть с ума сходят, ну их к черту!
Бяша тихо сопел, часто приоткрывая левый глаз, поглядывая на яркую лампочку.
- Вот и встретились... - проговорил каким-то не своим усталым и почти трезвым голосом и свесил голову на грудь.
В дверь позвонили, уверенно и настойчиво, три раза подряд. Кто бы это? Сергей поплелся в прихожую, ругая все на свете, а особенно поздних, ночных гостей.
- Разрешите?
На пороге стоял милиционер в черном овчинном полушубке, теребил в руках перчатки с белыми отворотами. От холода лицо у него было свекольно красным, и на нем белыми перышками выделялись брови и узенькие подбритые усики. На вид ему было не больше двадцати трех - двадцати пяти лет.
Сергей опешил, отступил вглубь прихожей, споткнувшись о край коврика. Вот так оборот!
Читать дальше