Юрий Петухов: Опа !

Сергей кивнул. Сходил в комнату за гитарой.

- На вот, сыграй лучше. Как вспомню - моложе на десять лет.

Бяша с сомнением поглядел на свои черные, словно обгорелые пальцы. Гитару взял осторожно, нежно, как что-то хрупкое и любимое. Первый аккорд резанул слух взрывной волной.

- За что вы, девочки, кудрявых любите... - и провел ладонью по остаткам волос, ежиком начинавшихся далеко ото лба, ближе к макушке. - Вот, Серега, ну кто б меня сейчас Бяшей прозвал, уж окрестили бы Плешаком каким, не больше...

- Да ты играй, у меня волос тоже не прибавилось, - Сергей отставил бутылку на край стола, откинулся на спинку.

- Не, ты ее от меня далеко не убирай! - Бяша вернул бутылку на место. - Без нее игра не пойдет. - И тут же без перехода:

- Опа, опа, какая ж ты растрепа...

Начал громко, в голос. Вдруг дернулся, скрючился, прижав ладонь к животу, побелел. Но тут же рассмеялся, взял со стола огурец, понюхал, положил обратно.

- Прихватывает? - спросил Сергей.

- А-а, ну ее! Опа.. опа...

В тот день Сергей видел Бяшу в последний раз. Весна. Только подернулись зеленым налетом исстрадавшиеся за зиму деревья, не успели подсохнуть лужи. А вдруг ударило теплынью, да так, что с непривычки дышать горячо было, воздух будто затвердел. В этот денек последний консерватор сбросил пальтишко и плащик, на улицах запестрело, заразноцветило, намекая на близкое лето. Откуда он шел тогда? Из клуба, кажется? Да, в ДК "Компрессор" давали новый фильм, не шедший еще по широкому экрану. Сергей и не помнил названия картины, помнил - дрянь, ушел с полсеанса и решил пару остановок прогуляться пешочком. Хоть и дымят в нос грузовики, гоняющие порожняком туда-обратно, хоть и коптят трубы, одна другой толще и выше, а все ж таки ноги размять не помешает. Сергей любил ходить по мосту - от "Компрессора" к "Факелу", народу на нем много никогда не бывало, так, бредут себе двое-трое пешеходов, никакой тебе толчеи. А можно остановиться и полюбоваться с высоты, как вязнут упругие солнечные лучи в тягучем, разрежающемся кверху серо-желтом мареве. Марево только над землей, вдалеке, там, где шоссе уходит к заводам. Вблизи его не видно. Да и повыше голову задерешь - небеса постепенно светлеют, очищаются - нету смога в столице! Вот так, сказано нет, значит, нет. Разве ж это смог? Куда там, дым самый обыкновенный, российский, дым да копоть. А смога нет! Сергей медленно брел по мосту, глазея по сторонам. И весело ему было, и просторно после клуба, темноты, путанных зелено-серых сцен фильма. Впереди маячил желтоватый полу небоскреб, внизу которого располагался кинотеатр "Факел", старенький, на два уютных небольших зальчика. По правую руку бледной зеленью проглядывался калининский скверик, пустынный днем - две парочки, три мамаши с колясками да с полдесятка пенсионерок, укутанных еще по-зимнему.

И "Факел" и сквер вызывали у Сергея неприятные ощущения. У кинотеатра его еще в мальчишестве раза четыре грабили. Такие же подростки, пацаны с отчаянными рожами, заставляли прыгать, а услышав звон монет, выгребали все подчистую, ни копейки не оставляя. О них знала вся ребятня района, и потому старались показываться у "Факела" пореже, а если уж показываться, так большой ватагой... Может, оттого и посещаемость кинотеатра была невысокой. А может, и по другой причине. В скверу с Сергея сняли как-то шапку, лет восемь или даже десять назад. В темноте лиц не разглядел, а то бы плоховато ребяткам пришлось, не оставил бы он этого дела. Но шапка и мелочь были ерундой, воспоминаниями из счастливого, бесшабашного детства и юношества. Не любил Сергей этот уголок по другой причине. Вечно на углу, у желтенького полунебоскреба, как его в шутку все прозывали, собирались деловые парни. На прохожих поглядывали равнодушно, а сверстникам дорогу заступали: "Дурь нужна? на рупь баш, в три косячка!" Цены были такие, что и не приснятся нынче - дешевле некуда, задаром, да и в баше не два косяка было, а целых, сейчас и не поверишь, три! Но мало кто брал. Если и брал, отходили подальше, в подворотни, с опаской и оглядкой. Эх, дрянь, дурь, анаша! Травкой ее тогда никто не называл, это уже из газет и журналов пошло. А только суть от этого не менялась.

Сергей обходил торгашей, стоило только увидеть, что кто-то из них нацелился на него. И все-равно доставали, предлагали, навязывали - и утром, и вечером, и в будни, и по выходным - бойкая торговля шла, от самого "Факела" и до клуба "Дружба", что через остановку по шоссе, а может, и наоборот - от "Дружбы" до "Факела". На переменках в школе нередко из общего сизого дымного облака доносились резкие, горьковатые запахи, слышались затяжки с присвистом - глубокие, так, чтобы дымок с воздухом заходил, туманились глаза.