Максим Перельман - Переход

— Так он всё-таки умер? Мне показалось, что я видел его мельком в Венеции. И для этого он умер? — задав этот вопрос, я очень боялся услышать положительный ответ.

Но Генрих успокаивающе похлопал меня по плечу: — Есть, кроме смерти, много способов исчезнуть из этой жизни. Но ты не мог его видеть. Обознался.

— Обознался… как всё просто, — сказал я, — всё объяснимо и никаких загадок.

Мы вышли в сад. Генрих махнул рукой в сторону железных ворот:

— Пройдёмся? Раньше мы о многом говорили во время прогулки. Ты любил это.

— Я люблю это и сейчас.

Мы прошли через калитку и вышли на улицу. Это было прекрасное место, в котором хотелось жить, очень долго жить — красивые дома, тихие улочки маленького города. И мне показалась чудовищной идея уничтожить человечество для того, чтобы освободить его от тюрьмы материи. Я взглянул на Генриха. Он шёл лёгким пружинистым шагом, помахивая тонкой тросточкой с витиевато украшенной ручкой. Казалось, он тоже наслаждается жизнью.

— Я не помню, зачем мы тогда всё затеяли? — спросил я. — Я помню всё то, во что мы верили и что мы делали, чтобы осуществить задуманное, но я забыл, зачем? Я помню ту свою жизнь, но я не помню, как появилась во мне та вера, которую, как ты сказал, я превратил в религию. Пойми, Генрих, я помню события того времени и знаю то, что знал тогда, но ни мыслей своих относительно тех событий, ни идеи, по которой мы должны освободить души людей от их тел, я не помню.

— Мысли вообще странная вещь, — сказал он, замедляя шаг, — мысль сиюсекундна. Мы мыслим лишь мгновение. Например — идти или не идти на красный свет. Весь остальной нескончаемый поток мыслей уже не наши мысли. Память не хранится в мозгу, и вчера ты в этом убедился. Возможно, что и мысли о чём-то, кроме рефлексий, формируются не в мозге. Вероятнее всего они уже сформированы на чём-то вроде жёсткого диска, как в компьютере, но диск этот находится вне нашего мозга. Мозг только приёмник, или, как ты когда-то предположил, антенна. У одних мозг работает лучше, и тогда они становятся гениями, у других он, как старый компьютер, который иногда зависает. Порой я думаю, что вся невидимая нами Вселенная — это только один огромный жёсткий диск, на котором всё давным-давно записано до конца времён.

— Я тоже не раз думал об этом. Но если всё записано, то как быть со свободой воли?

— А вот ты сам и ответил на свой вопрос, зачем мы это затеяли? Ведь это ты придумал когда-то, что наш мозг, как антенна в приёмнике. Что мы не только не обладаем свободой воли, но и ещё закованы в тело, из которого можно вырваться, только умерев. Это ты заставил нас поверить в то, что наш Создатель — великий маг и обманщик, иллюзионист, затеявший с нами свою игру, правил которой мы не знаем. Ты догадался, что единственно без чего не может существовать материальный мир, это человек. Создатель создал иллюзию прекрасной Вселенной — Его Царство. Но, как всякому художнику, Ему оказались нужны зрители, чтобы восхищаться и ужасаться, восторгаться и благодарить Его за Его великое произведение. Ни животные, ни птицы, ни рыбы этого не могут — они только украшение сцены. И тогда Он создал человека, рождённого для того, чтобы он сказал «хорошо-то как, Господи» и умер. Но созданный мир, намеренно или нет, был создан несовершенным. Человек мучился, страдал в этой, как говорится «юдоли печали», выдумывал богов и религии только для того, чтобы облегчить земное существование, и всегда верил, что после смерти наступит освобождение. «Отмучился» говорили про кого-то, кто долго страдал и умер. Смерть всегда страшила людей и всегда была символом освобождения. «Наша миссия заключается в том, чтобы освободить себя и остальных от тел, уничтожив, таким образом, несправедливость и зло», — так говорил нам ты. И мы поверили тебе и верим до сих пор в то, что, уничтожая всё человечество, мы освобождаем и свои души. Фактически мы боремся против жестокости Создателя. Ты говорил, что, не уничтожив всех до одного, мы не сможем освободить себя, одиночное самоубийство не освобождает — человек вновь и вновь возвращается на Землю. В этом ты теперь убедился, и этим ты ещё раз убедил меня.

Восторг охватил меня, и я воскликнул:

— Да! Да! Создатель сам не жалеет свои создания! Землетрясения, наводнения, цунами… он сам уничтожает людей, но их становится всё больше. Довольно обмана! Мы уничтожим всех до одного, и только тогда счастливые души соединятся с единой мировой душой великого Абсолюта!

Я замолчал, потрясённый своими словами.