Роман Буревой - Врата войны

— Невеста. Это почти, — передразнила она, — ничего не значит. Отговорка.

Она выглядела лет на тридцать пять. Но если Рафу — двадцать три, то герцогине должно быть под пятьдесят. Что ей нужно? Секса? Секс с мачехой. Почти как в греческой трагедии. А потом отец, которого Виктор ни разу в жизни не видел, прирежет сына, вернувшись с той стороны весной.

— Завтра я уеду в замок. До весны, — заявила Кори. — Я заметила, ты не ладишь с Хьюго. Поедем со мной. Мне нужен преданный человек. Надежный. Как ты.

— Почему бы тебе не остаться в крепости? Боишься Хьюго? Не ладишь с Бурлаковым?

— Ты задаешь слишком много вопросов. Догадайся сам. И потом я не могу остаться. Кто-то должен охранять замок. Просто потому, что он стоит на перевале. Это ключ к Лысым горам. Не хочу, чтобы замок захватили мары и все разграбили. Или эти психи из Валгаллы — они тоже хотели бы овладеть перевалом. Обычно в замке оставался до весны Поль. Но раз его нет, буду зимовать я. Стража предана, стены неприступны.

— Тогда зачем вы привезли Рафа сюда?

— Рафу нечего делать в замке, — отрезала Кори. — Так ты поедешь со мной?

— Нет.

Она засмеялась. Смех у нее был лающий, некрасивый.

— Не бойся, раз ты считаешь себя женатым, я не буду тебя обольщать. У меня правило: не заводить романы с женатыми мужчинами. — Она вздохнула.

— Почему ты живешь здесь, в этом мире? Он не создан для женщин, он жесток.

— Любой мир не для женщин, — парировала Кори. — Здесь хотя бы нет старости. Ненавижу старость, — она выговорила это с такой яростью, что Виктор посмотрел на нее с удивлением. — Знаешь, сколько мне лет? — спросила она с вызовом. — Мне — пятьдесят один. А я выгляжу моложе тебя. Проживу еще лет двадцать — и этого мне хватит вполне. Умру молодой.

— Можешь умереть и завтра. Здесь ничто не гарантировано.

— На той стороне тоже мало что гарантировано. Кроме старости. — Герцогиня помолчала. — А хоть бы и завтра. Думаешь, меня это пугает? Я прожила достаточно, ярко прожила. Вряд ли то, что ждет меня впереди, будет лучше, чем было. Я не боюсь смерти. То есть тело, конечно, боится, это неизбежно. Но я думаю о смерти почти спокойно. Во всяком случае, знаю одно: на ту сторону не пойду. Ни за что.

— Поль предлагал идти вместе?

Герцогиня вновь наполнила бокалы:

— Ты слишком догадлив. С тобой неинтересно. Поль, он как ребенок, он считал себя стражем этого мира. Он думал о сбережении здешних лесов больше, чем обо мне или о Рафе. — Кори фыркнула. И Виктор не понял, что означал ее смешок — насмешку или восхищение. — Раз ты не пойдешь со мной в замок, значит, иди спать. И постарайтесь не ссориться с Хьюго. Он способен на все.

— Что значит — все?

— То и значит. Все!

— Ладно, я попробую не общаться с Хьюго. Хотя это трудно. А ты ответь мне на один вопрос: объясни, зачем я нужен Бурлакову?

— Спроси у него сам.

— То, что он говорит, выглядит отговоркой. Ему нужен помощник, чтобы стеречь крепость. Но, поверь, из меня никудышный страж.

— Я могу тебе ответить. Но это будет мой ответ, а не Бурлакова.

— Говори.

— Ты нужен, чтобы вести переговоры с Валгаллой.

— Переговоры? О чем?

— О том, за какую цену мы готовы продать мир на той стороне.

— Продать тот мир? Мир покоя? Мир вечного мира? Нашу общую Родину? А что останется?

— Все равно та сторона обречена — в борьбе с Валгаллой ей не выстоять. Взамен Бурлаков хочет спасти хотя бы крепость.

— Но почему я?

— Твое сходство с Полем. Сам Поль не мог отправиться в Валгаллу, а ты — сможешь.

— Я ничего не понимаю, — признался Виктор.

— Скоро поймешь. И приготовься к долгому путешествию. К опасному путешествию.

Кори улыбнулась. И Ланьеру очень не понравилась ее улыбка. Он был уверен, что герцогиня лгала. Но — возможно — не во всем. В том, что мир вечного мира должен погибнуть, она была уверена.

Виктор вспомнил Алену, их беседу на веранде теплым апрельским днем. Пятна солнца на дорожке.

Неужели нельзя вернуться назад?

«Я не верю! Не верю! — сам себя одернул Ланьер. — Поль ушел зачем-то на ту сторону. Не просто же так, не для того, чтобы крикнуть: спасайтесь! Должен быть выход. Просто обязан. И я сумею его найти».

Конрад Лоренц. Так называемое зло.

«Белая тьма» — явление, распространенное в Антарктиде. При сплошной облачности из-за отсутствия теней на однообразной снежной равнине глаз человека ничего не различает. Небо нельзя отличить от снежной поверхности и даже на близком расстоянии невозможно увидеть следы людей. Здесь «Белая тьма» — защитная система, не позволяющая отследить объект.