Роман Буревой: Врата войны

Виктор не отвечал. Ел молча.

— Я хотел бы с вами обсудить один вопрос. Вы не против? — Хьюго осклабился.

— Хорошо, обсудим.

— Видите ли, Виктор... Или Виктор Павлович, как вас величает Димаш. Вы уже солидный мужчина, старше многих здешних, а среди новичков — ветеран.

— За вратами я в первый раз.

— Конечно, я знаю. Так вот, Виктор Павлович, вы, как все новички, неверно представляете ситуацию. Позвольте вас просветить?

— То есть — отфильтровать для меня информацию? — в свою очередь улыбнулся Ланьер. — О нет! Если я кого и буду спрашивать, то не вас.

— Предпочитаете ничего не знать?

— Я знаю больше, чем вы думаете.

— А-а... — понимающе протянул Хьюго. — Вы полагаете, что эти лживые выдумки портальщиков обо всех наших зверствах дают вам верную информацию о здешнем мире? Ну, как же, как же... я совсем забыл, что вы у нас работаете, вернее, работали в новостном канале. «Дельта-ньюз». Когда-то и я смотрел вашу муру. Вы сочиняли байки о нашем мире и гордились своим враньем. Но я надеюсь, что теперь, когда вы очутились за вратами, вы взглянете на все куда более трезво.

Виктор не понимал, чего хочет от него этот человек. То он выказывал неприязнь и даже неприкрытую злобу, то начинал любезничать почти до приторности, льстить и заискивать.

— И в чем же состоит ваш трезвый взгляд? — спросил Ланьер.

— Дело в том, что здесь я — единственный, кто думает о будущем. Увы, оно безрадостно, если все будет продолжаться так, как идет сейчас. В этом случае крепость обречена, — Хьюго вздохнул. — Не в эту зиму, так в следующую. Иных вариантов просто нет.

Хьюго сделал паузу, любуясь, какое впечатление произвели его слова на Ланьера. Достаточно сильное — это Виктор должен был признать. Он не хотел верить Хьюго, но почему-то верил. Против своей воли.

— И в чем причина такого катастрофического положения?

«Будем считать этот разговор своего рода интервью. Пусть Хьюго заливается соловьем. Чем больше скажет, тем лучше, — мысленно отметил про себя Ланьер. — Не спорь с ним, только анализируй, смотри, как будто издалека, отстранений!»

— Вкратце обрисую ситуацию. Как вы заметили, Григорий Иванович осенью собирает раненых и отставших, «синих», «красных», всех без разбору поселяет в крепости заодно с пасиками и прочей шелупонью, которая бежит сюда, как оголодавшие собачонки к миске со жратвой. При этом Бурлаков совершенно не рассчитывает, сколько в крепости припасов, какие помещения, каково соотношение бессмертников и пришлых. Не учитывает, что люди трудились весну и лето в поте лица, чтобы отдать свою краюху хлеба неизвестно кому. Хозяин играет роль Спасителя, тащится от своей роли. На остальное ему плевать.

«Какая примитивная провокация! Хьюго говорит это нарочно, чтобы проверить, передам я Бурлакову его слова или нет», — мысленно усмехнулся Ланьер.

В том, что начальник службы безопасности предан хозяину крепости, Виктор не сомневался. Такие люди, как Хьюго, не могут жить без хозяина.

— Эти пришлые будут оборонять крепость, — напомнил Ланьер.

— Ну да, да, может быть, и будут. А может, и нет, — отмахнулся от его слов Хьюго. — Во всяком случае, они нужны три-четыре дня в году. Или неделю...

— Как любая служба охраны. КПД у всех подобных служб в мире весьма невысок, — заметил Виктор.

— Но чужаков слишком много! Слишком! Нам нужно человек двадцать, а генерал берет всех. В этом году отставших особенно много. Всю зиму теперь мы будем организовывать дурацкие экспедиции в поисках пропитания, ходить на охоту и драться с марами за склады жратвы. Будем урезать пайки и голодать. Наши люди будут гибнуть! «Бессмертники» уже сейчас с ненавистью поглядывают на пришлых. В январе, затянув пояса, будем изготавливать сувениры, ножики, портсигары и прочие серебряные безделушки, чтобы весной на тракте сменять их на консервы и лекарства. Как только грянет весна, часть пригретых хозяином дармоедов сбежит, остальные помогут деревенским посеять овощи и собрать то, что поспеет к сентябрю. Но как только врата начнут пропускать в обратном режиме, они тут же удерут. Потому что им плевать на крепость и на тех, кто здесь выбивается из сил. В ноябре все начнется сначала.

— Но люди не планируют оставаться здесь на всю жизнь.

— Конечно, они только пожрут, попьют, оттрахают наших баб и удалятся, сказав «гран мерси»!

— Что вы предлагаете? Ввести оплату за зимовку? Чтобы на следующий год весной в крепость передавали консервы и медикаменты? Законное требование. Я готов потребовать с каждого зимующего расписку. Одна незадача: расписку не протянешь через врата для оплаты.