Уильям Котцвинкл - Ип

Но настоящий корень трудностей Эллиота был сейчас в том, что его с корнем вырывало из поля земного притяжения. Налакавшаяся волна подбрасывала его, игриво толкала вверх с силой, справиться с которой руки его теперь не могли. И Эллиот всплыл под потолок кабинета.

Директор, повернувшись в другую сторону, в это время протирал очки и бубнил:

— …предсказуемое поведение, мой мальчик. Знаешь ли ты, чего смогло добиться человечество, когда обнаружило, что поведение вещества предсказуемо?

И он посмотрел туда, где должен был сидеть Эллиот.

Эллиота он там не увидел. Эллиот плавал в воздухе под потолком, что и обнаружил тут же директор, чьи выпученные глаза в результате этого открытия выпучились еще больше. Он вжался в свое вращающееся кресло, а его пальцы, впившиеся в очки, выдавили линзу. Его нос распух; ему казалось, что из носа вот-вот хлынет кровь, и еще казалось, что его голову, будто носок, вывернули наизнанку.

Директор поднял руку, призывая к молчанию, хотя молчание и так царило в комнате. Потом еще глубже вжался в кресло и чуть слышно завыл голосом, похожим на голос Харви.

Эллиот плавно опустился в кресло.

— Можно мне идти, сэр?

— Да-да, и-ди…

Мощнее всего пьяная волна была у своего источника, там, где, размахивая руками, слонялся по дому Ип.

Он выпил полдюжины бутылок пива. Для жителя Земли соответствующее количество алкоголя, циркулирующего в организме, не очень велико, но на маленькое, тонко настроенное, прожившее бессчетное множество веков невинное создание с неба это небольшое количество легло тонной кирпичей.

Стукаясь об одни вещи, валя другие, спотыкаясь, он бродил по комнатам. Харви преданно следовал за ним. Благодаря тому, что сейчас поступало телепатически в мозг Харви, пес тоже был в плохой форме, бедное животное не приплясывало, как обычно, а пошатывалось.

— Что с тобой? — спросило его страшилище. — Разве ты не можешь ходить прямо? Ходи, как я. — И Ип перекатился через подушку.

Ип покатался по подушке, потом встал и, пытаясь изобразить танцевальные движения в стиле «диско», которым учила его Герти, запел:

— Пе-реломы буд-дуттт…

Пел он правильно, но казалось, что воздух от его пения светится. Харви слушал, и ему мерещились огромные вырубленные в камне пещеры далеких миров, в них появлялись и исчезали маленькие страшилища, и в конце концов Харви жалобно завыл.

— …но это толллько роккк-н-роллл..

Страшилище раскачивалось, тряся круглым, как мяч, животом. Эта необычная демонстрация достижений в хореографии продолжалась бы, возможно, и дольше, не вернись домой Мэри. Она вошла в дом через переднюю дверь, полистала журнал, который увидела на столике для корреспонденции, и прошла в кухню.

Гость из космоса решил, что настало время оповестить ее о своем существовании. Он принимал все волны, излучаемые ее мозгом; да, теперь он показаться ей может. И он заковылял по коридору.

Харви, хотя странные видения осаждали сейчас его самого, знал: это безрассудно.

Мэри вот-вот должна была уже появиться из-за угла коридора, когда Харви, прыгнув, очутился впереди Ипа. Пес, встав на задние лапы перед Мэри, загородил собой страшилище, высунул язык и так и остался стоять в этой просящей позе.

— Я и не знала, Харви, — сказала Мэри, — что ты так хорошо умеешь служить. Это Эллиот тебя научил?

Пес кивнул.

— Но кормить тебя еще рано, Харви, ты это знаешь.

И, повернувшись, Мэри пошла в сад.

Изнемогая от боли, Харви буквально рухнул на передние лапы; не склонный вообще переутомлять ни разум, ни тело, он никакого удовольствия от своего подвига не получил. Он посмотрел на древнее космическое страшилище. Древнее страшилище посмотрело на него, а потом за него, в направлении двери, ведущей в сад. Нужно, чтобы Мэри узнала, как он мудр.

Он оттолкнул Харви.

Пес антигравитировался, а потом снова опустился на пол, на два шага правее, и в это мгновение в дом с охапкой цветов в руках вернулась Мэри.

В один прыжок Харви опять очутился перед Ипом и лихорадочно забил хвостом. Ип уже оторвал ногу от пола, чтобы шагнуть к Мэри; поскольку сохранить равновесие в таком положении трудно, удар хвоста Харви, швырнув Ила вдоль коридора, забросил того в открытую дверь.

Харви снова стоял на задних лапах, было ужасно больно, но он терпел: Мэри остановилась перед ним, из-за цветов почти ничего не видя.

— Что-то ты очень возбужденный сегодня, Харви, — сказала она.

Пес кивнул снова.

Мэри прошла в кухню и поставила цветы в воду, потом подхватила со стола узел одежды, которую привезла из химчистки, взвалила на плечо и направилась к лестнице. Интересно, Харви на самом деле кивал или ей это только показалось?