Роберт Уилсон - Ось

— Жаль, что эти звуки оказались не тем, что мы думали… — сказал Турк доктору Двали.

Но у того по-прежнему в глазах светилась надежда.

— Да разве вы не понимаете, что это означает? Означает, что они живы под завалом. По крайней мере Айзек жив!

Понятное дело, что гипотетики искали именно Айзека. Пусть эти растения и не способны ничего чувствовать — ни поодиночке, ни сообща, — но они откуда-то знают, что камни и мусор преграждают дорогу к чему-то родственному им.

Они ищут Айзека. Но что они сделают с ним, когда найдут?..

— Нам остается только ждать, — сказал Двали. — Остановиться где-то здесь и ждать, пока они его откопают, и мальчик сможет оттуда выбраться.

«Да, выбраться на свою голову», — подумала Лиза.

Лежа в полной темноте на полу разрушенного магазина, Айзек отчаянно старался ухватиться мыслями за то, что оставалось в нем от него самого.

Сквозь завалы, окружающие его, он видел светоносный лес, огромные поля света, а посреди них — то невыразимо прекрасное, поднявшееся из расколотых толщ песчаников, с самого дна пустыни, то, чему память Джейсона Лоутона подобрала название «темпоральная Арка». Десять тысяч лет она провела в своем беспробудном сне, сдавленная скалами. Она звала его оттуда, куда указывала стрелка компаса, совмещаясь с буквой «W». Теперь она разорвала свои оковы, освободилась от тяжести земли, стала огромной и могущественной, и если б Айзек только мог вырваться из своего заточения, он бы тотчас устремился к ней.

— Айзек…

Голос марсианки доносился словно из немыслимой дали. Айзек пытался не обращать на него внимания.

Он видел Арку Времен. Но видел и другое. Например, как ни печально, тело Дианы Дюпре. Она умерла. Но то, что было не совсем человеческого в ней — ее «четвертость», — все еще теплилось в ее теле и пыталось его восстановить, хотя, конечно, это было уже невозможно. Свеча ее жизни догорела, превратившись в лужицу воска, где плавал угасший фитилек. Та часть Айзека, что была Джейсоном Лоутоном, переполнялась от этого скорбью.

Эти чужие памяти — принадлежавшие Джейсону, Эшу — поселились в его сознании и зажили собственной жизнью настолько, что он боялся потерять в них самого себя. Он погружался в воспоминания, и воспоминаниям не было конца, но только малая их часть принадлежала ему самому. Даже само слово «я» заключало в себе то две, то три сущности. Я жил на Марсе. Я жил на Земле. Я живу в Экватории. Все эти утверждения были одинаково истинными.

К тому же ему не хотелось как-то подавлять эти борющиеся друг с другом памяти. Насколько это его пугало, настолько же и обнадеживало. С кем, как не с Джейсоном и Эшем, он сможет вступить в вихрь Арки Времен?

— Айзек, неужели тебе правда известно, что происходит?..

Да, известно. По крайней мере отчасти.

— Тогда объясни мне, пожалуйста… — Он узнал голос Сьюлин Муа. Она дружила с Эшем и дружила с Айзеком.

Объяснить мог только Джейсон Лоутон. Айзек повернулся к Сьюлин, нашел в темноте ее руку — как это сделали бы Эш или Айзек — и заговорил голосом Лоутона:

«Это своего рода подпрограмма… в сезонном цикле гипотетиков…» Он почувствовал точность этого слова: сезоны внутри эпох, приливы-отливы вселенского океана жизни. «В системах, которые… можно охарактеризовать как зрелые солнечные системы… структуры гипотетиков наращивают массу, аккумулируют информацию, размножаются, пока в какой-то критический момент самые старые из существующих экземпляров не запускают нечто вроде процесса образования спор… какая-то часть сети приносит себя в жертву памяти… внешне это выглядит, как превращение их в облака пыли и пепла… эти облака движутся по эллиптическим орбитам вокруг планет, на которые они осядут…»

— Они должны были сесть именно здесь? — спросила Сьюлин.

— Здесь, — то ли ответил вслух, то ли подумал Айзек. — На этой скалистой планете, которую они сделали сперва пригодной для существования потенциальной цивилизации, а затем и доступной для заселения.

— То есть они знают нас? — отрывисто спросила Сьюлин.

Айзека поставил в тупик ее вопрос. Но память Джейсона Лоутона подсказала ответ на него:

«Сеть накапливает информацию, объем которой исчисляется световыми годами и столетиями. Но некоторые биологические цивилизации живут так долго, что становятся восприимчивыми к ней. И, да, они заинтересованы в этих цивилизациях, поскольку те создают новые поколения машин, чтобы быть понятыми и принятыми…»